Сибирские огни, 1930, № 4

Теперь встреча с Надей разбередила в ней ее страхи. Она пришибленно замолкла, Молчала до самого дома Евтихиевой. Молча и нехотя поужинала и после ужина при- корнула на койке, отвернувшись к стене. Ей хотелось побыть одной. Она надеялась, что Евтихиева уйдет куда-нибудь на собрание. Но Евтихиева не уходила. Поделав чтв-то по хозяйству, Евтихиева подошла к Степаниде, тронула ее за плечо и присела возле нее. — Слышь, Стеша, — тихо заговорила она. — Надо бы о будущем, о том по- думать... Покуда время есть... Степанида подняла голову и наморщила лоб. В ее глазах появился испуг. Слов- но в ожидании удара, взглянула она на Евтихиеву и ничего не сказала. — Подумать надо!.. — настойчиво, хотя и ласково и осторожно, продолжала та. — Куды ты такая молоденькая с ребенчиком денешься? Свяжет он тебя. Ходу тебе не даст... Надо с доктором поговорить... Тебе еще, пожалуй, годы не вышли... Может, тебя законно освободят от ребенка... — Ничего я не знаю!.. — внезапно охнула Степанида и зарылась лицом в подушку. — Постой, погоди!.. — подняла ее голову Евтихиева. — Тебе разве от слез ка- кая помощь будет?.. Плакать всегда успеешь, а вот подумать нужно... Ты скажи мне ио-совести: рожать тебе охота? Ребенчика иметь желаешь? — Ой, не знаю... не знаю, миленькая! — залилась горячими слезами Степани- да. — Хоть убей ты меня, не знаю!.. — Беда с тобой! — досадливо сказала Евтихиева. — Прямо наказание... Су- щий ребенок ты!.. Как же ты не знаешь?.. Ты говори: какая из тебя мать может вый- ти. Тебе самой еще нянька нужна. Самое лучшее и разлюбезное — это сходить к док- тору, к акушерке, ну, и дело с концом. Понимаешь?.. Евтихиева спрашивала настойчиво, но Степанида не отвечала и только молча плакала. — 4 Эх ! . . — махнула рукою Евтихиева и отошла от девушки. Поздно в эту ночь уснули обе девушки. Евтихиева все соображала о том — луч- ше ли для Степаниды сделать аборт или пускай рожает, становится матерью и несет тяжесть материнства на своих слабых, еще неокрепших плечах. Степанида не могла спать от боли, от страха, от стыда. Ф От страха и стыда за будущее... У1. Когда земля окончательно подсохла и паром стал попрежнему перевозить с де- ревенской стороны на фабричную и обратно, из Высоких Бугров приехал Афанасий Мироныч, отец Степаниды. Приехал он в предобеденную пору, прошел к фабрике и стал дожидаться гудка у контрольной будки. На деревянном щите, на видном месте, рядом с приказами и об'явлениями висе- ла стенгазета. Яркие буквы заголовка весело манили к себе, столбцы текста прерыва- лись раскрашенными рисунками И карикатурам. Рисунки и карикатуры привлекали любопытных и возле стенгазеты, кроме Афанасия Мироныча, стояло уже несколько че- ловек. Афанасий Мироныч разжег трубку и придвинулся поближе к стенгазете. Читать он не был учен, но картинки его заинтересовали. На одной нарисован был грязный за- бор. под которым валялись с большущими бутылями пьяные. У одного вино выхлесну- лось на землю из опрокинувшейся бутылки, и он встал на четвереньки и лакал водку прямо с земли. Над картинкой и под ней было что-то написано. Другая картинка изобра- жала молодого рабочего, поспешно убегавшего от длинной вереницы женщин с залеле- нутыми детьми на руках. И эта картинка была снизу и сверху обведена непонятными Афанасию Миронычу надписями. Взглянув на вторую картинку, Афанасий Мироныч почернел. Сжимая зубами чу- бук'. он засопел трубкою, задымил. — Надсмешки!.. — сплюнул он. — Галятся, язви их... Им смешки, подлым!..