Сибирские огни, 1930, № 4

J не должно? А он за этот самый портфель, может, хозяйскую подметку лизал? Да коли б gj один портфель? о- Зайцев поднял пятерню и загнул палец. 2 —- Домок себе срубил, аж углы трещат. Не чета нашим подвалам. Говорит,— £ тестев. А между прочим, тесть ево персонально мне сказал, откуда взятые были те де- 2 нежки, на дом-от. I. — Откуда?—буркнул Клюкин. , ш Зайцев на него даже не взглянул. — По пьяному делу, товарищи, сказал. Пьяный не обманет, у него вся душа ш наруже. Аванцы, говорит, помогли. Начальство, говорит, мово зятя любит: аванцы вы- . дает. От того и крышу покрыли, а то струб два лета на корню гнил. А какое у нас на 1 заводе начальство? Известно—Крафт. Я скажу—не аванцы, а подачка. Что, неправда? Зайцев попытался пригладить свои свалявшиеся вихры" и несколько раз, молча, переступил с ноги на ногу. — Хотел я высказать по плану, да сбился. Эх, ты-ы. Теперь скажу еще про пиву. Конешно, пиво является в нашем заводе, как вредный элемент. В подвале впо- валку пыот. И у каждого рабочего таковая слабость имеется, чево и говорить. А, одна- ко, товарищи, партейная-то линия, где она? Неуж партия сочувствует, чтобы рабочего изо дня в день спаивать? Наоборот, товарищи: беспощадная борьба! Гиллерт позвонил. — Конкретнее, Зайцев. Тебе осталось две минуты. — Мы тут лекцию насчет алкоголя устраивали,—повысил голос Зайцев и даже поднялся на цыпочки.—Не с того конца начали, товарищи! Надо по головке ударить, чтобы пример не показывали. Конкретно: Клюкину каждый праздничек ведро пива хо- зяин засылает. Наливается Клюкин даровым пивцом, как клоп. Время мое вышло, то- варищи. Я так мыслю: Клюкин продался хозяину за дорогие рубли. И никакой он не есть председатель. Сменить надо, товарищи. Неожиданно поднял руку Гугня и просеменил к трибуне. Собрание зашепталось и захихикало. — Я—трезвый ныне...—Гугня расправил свои желтые усы и прокашлялся:— так-что не смейтеся, товарищи. Про пиво тут Зайцев, как бы сказать, неправильно вы- разил. Мы в пиве выросли. Нам без него не житье. Я в старое время, по пьяной лавочке, в кутузку угодил. Две недели без пива высидел. Так что вы думаете: все тело чирья- ми прочкнулося, а также вся личность. Тридцать лет в пиве, как в воде, купаюся. Те- перь чо же: паклей рот-эт мне заткнуть? И вот еще скажу резонно: за что Клюкину така жара? Если Васыса из варницы два разряда сразки набавили, да кожанку, да черьвенцы... — Кожанку я сам купил!—крикнул Васютка. Поднялись крики. — Ты, Гугня, не болтай! — Каки червонцы? — Да он пьяный! -— Трезвый я,—строго насупился Гугня.—Черьвенцами мне сам Васька хва- лился, новенькие, А я чего же? Я ничего: раз сумел парень хозяину услужить... — Тебе завидно, что ли? — Я-то? Гугня поднял плечи, подумал и вдруг, напялив кепку, зашагал к своей скамье. Вокруг обомлевшего Васютки закипел водоворот голосов. С дальних скамеек вы- тягивали шеи и что-то кричали. Гиллерт беспомощно стучал карандашиком. Клюкин от- кинулся на спинку стула, его ввалившиеся глаза были полузакрыты. Васютку вытолкали к трибуне. Он пригладил жиденькие потные волосы, вес- нушки его побледнели. Зал смолк. — Я, товарищи, чево же... Мне ссуду не дали,—Васютка судорожно глотнул 2 2 воздух.—Ну, я пошел к хозяину. Он отказал сначала. Потом мы на пристани новстре-