Сибирские огни, 1930, № 4

Возбуждение купорщицы вянет, она растерянно морщит лоб, подыскивая нужные аргументы. — Купори, купори, вон сколько накопилось!—вопит ей в ухо разливальщица, — Грамотны больно стали!—ворчит бледная женщина. Она привычно вскиды- вает к глазам бутылку, секунду задерживает взгляд на влажном стекле и—с размаху бросает на пол. — Кому не позволят, а кому позволят! Вот, сказать,—я пью. Ну, и пью, и ни- чего!—кричит Клыкова, отстаивая свою привычку уходить с работы пьяной. — Детям своим закажу! Чтоб до самой смерти ни капли! По губам буду бить!— раздраженно, никого не слушая, вставляет бледная работница. Дома у нее пятеро ма- леньких. — У нас комсомолки и те тянут,—лениво говорит кто-то. — Кружечку-то? Ничего не значит! Клыкова до пояса высунулась из-за аппарата, стараясь перекричать всех. Вдруг она воровато оглянулась назад, осеклась и, нагнувшись к своим бутылкам, придавленно шепнула: — Хозяин! —- Хозяин! Хозяин!—промчалось по рядам. Секунду спустя, голоса стихли и в цехе остался один ровный стеклянный шум: v дверях показался Крафт. Маленький мастер что-то торопливо ему лопотал, го и дело забегая вперед. Крафт пошел по цеху, ни на кого не глядя. Неожиданно он остановился у ку- порной машины. Толстуха, сгорая от смущения, налегла на рычаг. Но пробка еще выглядывала из горлышка бутылки. Купорщица хлопнула еще раз и проворно выбросила бутылку. — Почему два раза?—поднял брови Крафт. — Машина неисправна,—пролепетала купорщица. — Владислав Федорович? Мастер слегка побледнел и поклонился: — Я послал за техником. Он вытянул вперед сухие ручки и начал об'яснять причину порчи. Ветхость частей, о чем он не раз докладывал господину директору. Неопытность и нерадение са- мой купорщицы. Мастер сделал красноречивый жест в сторону толстухи. В запасе у него было еще не менее дестятка фраз, полных особого достоинства,—необидного для хозяина. Но в это время где-то у ванны раздался легкий, немного удивленный крик. Крик этот был тотчас заглушён острым треском и звонои разбитого стекла. В цехе мгновенно и ощутимо сломалась размеренность шумов. По мокрому полу прошлепали чьи-т осапоги. За ними другие и третьи. Мастер оглянулся, замолчав на полуслове: он увидел, как работницы сбегались к ванне, бестолково крича и размахивая руками. — Что-нибудь случилось, Владислав Федорович?—спросил Крафт. Мастер не слышал. Он скользил по асфальту, удивленно задрав голову. Крафт, помедлив, двинулся вслед за ним. Но не успел он пройти и десяти шагов, как мастер вынырнул из толпы и пред- стал перед ним, загораживая дорогу : — Слегка поранило ершами, Фридрих Адольфович...—он смущенно склонил желтую лысину,—Шахову. Крафт откинул голову, будто галстук внезапно сдавил ему горло. Он обошел застывшего мастера и направился к ершам. Перед ним неохотно расступились. Прежде всего он увидел темные головки ер- шей,—они показались ему неподвижными. На полу тускло поблескивали осколки стекла. Эмма стояла, оттопырив искалеченную ладонь. Крафт подошел к ней почти вплотную. Он видел, как налилась и упала гуетая капля крови. Его кровь! Он готов