Сибирские огни, 1930, № 2

з а. О S nt О X 2 XX (- S X < 5СП Xю „Сингльтон Абби" IV. Море и мореплаватели «Сибкрайком» отошел и расплылся в тумане. Сигнальный колокол звонил тре- вожно, как внезапная перестрелка. Таи осталась страна советов. Большие электричес- кие огни напоминали далеких глубоководных рыб. На «Сингльтон Абби» было тихо. Масляные сигнальные огни едва отмечали мачтЫ. Подрагивающий силуэт прижался к борту. «Матрос мочился в океан»,— вспоминалась мне фраза в одном из неисчисли- мых морских романов. Я посмеялся над романтиком, воспевшим столь неудобное пре- имущество. — Cc l d . . . холодно, — сказал оплавившийся египтянин. Я вошел за ним в оранжевый свет кубрика кочегаров. Маленький араб из Эдена подбрасывал уголь в чугунную печку. Его лицо было черным, как палуба. Кочегары жили в левом отсеке помещения для ко- манды, занимавшего неболь- шой угол у самого форш- тевня. Обычно здесь поме- щается только канатный ящик, краски и другие не- шшшяшяяяшшшшшшш^шшшшшвяшшшшшшшш^ш избежные корабельные при- _ . , _____ надлежности. Но мистер • Джонс, владелец судна, умел г * - - • Г ' щ беречь копейку. По бокам канатного ящика нашлось достаточно места, чтобы втиснуть дюжину полок, изо- бражающих койки. Свет, предполагалось, должен проникать через дверь. Для рейсов Кардиф—Лиссабон это еще выносимо. Уголыцик «Сингльтон Аббп» совершал недолгие прогулки по южным морям, матросы англичане, хоть и проклинали благочестивого свое- го хозяина, но терпели, ценя возможность часто бывать дома. — М-р Джонс, — сообщил мне впоследствии веселый старший механик, «чиф», — действительно благочестив. Он, если не совсем еще аббат, то во всяком слу- чае готовится им стать. Все корабли у него носят название «Абби» — аббатство. В Карской экспедиции вместе с «Сингльтоном» были еще два: «Нит Абби» н «Тинтерн Абби». По-русски это звучит приблизительно так: «Замоскворецкая оби- тель», «Тронцко-сергиевская лавра», «Чулышманский монастырь». Бережливость монахов всемирно известна. Христианнейшая бережливость м-ра Джонса, извлекавшего выгоду из Карской экспедиции, равнялась очевидному звер- ству. На корабле было только два белых матроса. Остальные, получавшие свои неиз- менные 8 фунтов зарплаты, были цветные — «колониальные рабы». — Холодно. — повторил египтянин. — Сегодня хорошая погода, — ответил я. — Хорошая погода! Лето! Это лето!? Голос южанина зазвучал страстью. Он скучал о простых вещах: о солнце и о тепле. — Как дела? — спросил я. Разговор наш поневоле был несложен: цветные люди плохо знали английский язык. Родные же лаши языки не могли помочь нам ни одним словом. — Хорошо. Спасибо. Вот «фокс», «фокс». Нет '«фокс» для моей «лэди». Шкурка песца это предел мечтаний каждого иностранца в Карской экспедиции. Жена, любовница, невеста — все, ведь, знают, что в Сибири водится этот белый, на- сквозь пушистый мех, в котором рисуют шикарных женщин на рождественских от- крытках. I I вдруг оказывается, что песца в Сибири труднее купить, чем в Англии. Я не мог толково об'яснить арабам «Сингльтона» этот пушной вопрос. — Мы бы заплатили те же «хорошие английские деньги», — шептали они.