Сибирские огни, 1930, № 2

Шлюпки шли у самого берега и скоро врезались в черную тень, качая и распле- скивая ее острые углы. Это было отражение заводских корпусов, нависших над самой водой. Запахло густым, распаренным хмелем и пьяной сыростью. Эмма втянула в себя воздух, раздувая ноздри и улыбаясь: — Я—дома. Знаете откуда этот запах? — Знаю: бардой пахнет. Его голос прозвучал насмешливо. Эмма бросила на него быстрый, вопроситель- ный взгляд и насупилась. Против раскрытых ворот, в глубине двора, чернела каменная колонна трубы, вершина которой была оторвана темнотой. На глазах гребцов в корпусах потухли огни. — Отзаторилн,—сказал парень, вглядываясь в потемневшие окна. Теперь шлюпки плыли так близко к берегу, что можно было различить блеск шпал, перекрывших площадь двора. Откуда-то из каменного нутра завода послышался скрип тележек, мерный шаг и фырканье лошадей. — Барду везут,—снова сказал парень. — Это вы о заводе?—спросила Эмма, прислушиваясь. — А то об чем же? — Откуда вы знаете? — А я работаю здесь, на пивоваренном. Ему показалось, что девушка вскрикнула. — Вы чего?—обернулся он к ней. — Ушибла локоть,—сказала она безразлично,—Хороший вечер, правда? Мне сюда. А вам? Оставшись одна, Эмма заперла цепь и, размахивая ключом, пошла по берегу. Вдруг она останавилась и повернула голову к невидной реке: до нее дошел плеск весел, далекий, как. эхо. Эмма тихонько засмеялась и побрела замедленными, отяжелевшими шагами. Темная туша завода вырастала из-под земли. На Эмму уставилась тусклая ве- реница окон. От земли подымался и щекотал ноздри запах молодого вина, дрожжей, теплого хлеба. Еще дальше к нему присоединился горький аромат смолы, свежих стружек и только-что вымытой винной посуды. П. К распахнутым дверям склада лод'ехада очередная подвода. За ней, грохоча но камням, подтянулся весь обоз. На днищах телег серели груды мешков. Один тугой мешок свалили к ногам пивовара. Из треснувшего шва брызнула мутно-золотая россыпь зерна. Пивовар расширил отверстие и по локоть погрузил в зерно волосатую руку: вокруг кожаного рукава куртки пошли ровные волны. Пивовар вытащил и поднес замучненную ладонь к зардевшемуся, полнокров- ному лицу. На ладони перекатывались тусклые зерна обыкновенного, мелкого и поджарого русского ячменя. Нежное, морщинистое брюшко имело на концах коричневую ок- раску,—в этом окончательно убедился пивовар, поднеся зерна к близоруким глазам. Худшие опасения пивовара оправдывались: урожай был собран во время дождей. Зерно впитало в себя лишнюю влажность, что сулпло большие хлопоты и неожиданности. За влажными зерном надо ухаживать, как за больным ребенком. Оно капризно растет на току, сламывает все правила варки и может убить идеальный пильзенский тон пива. Нахмурившись, пивовар раскусил зерно. Разрез брюшка был безукоризненно плотен и молочно бел.