Сибирские огни, 1930, № 2

gj Вода безмятежно журчала и плескалась вокруг парома. Беспечны и равнодуш- Э ны были все, кто плыл вместе со Степанидой. з- Берег, фабричный берег, быстро набегал на паром. Паромщик свирепо хватался за =s рулевое, за багор. g Прыгая и толкаясь, неслись рабочие и работницы по сходням на берег, g Отстала, пошла позади всех Степанида. Свернула с обычной дороги, выбрала g узенькую тропинку, вившуюся по берегу. Пошла окольным, дальним путем на фабрику. < Еще час тому назад она была свободна от тревоги и не боялась будущего. Еще 0 час тому назад могла она радостно, скрывая в себе сладкий стыд, думать и мечтать «с о встречах с Васей. О встречах, которые принесли пьянящее томление. А теперь все ^ рухнуло. Словно в толпе, среди глумящихся и озорных мужиков кто-то сорвал с нее § одежды и выставил напоказ нагую, бесстыдную, опозоренную. Вчера вечером, как обычно, пришла она к тихой заводи на реке, туда, где таль- £ ники густо нависли над водою и беззвучно покачиваются, слушая бормотанье воды. Как Ц обычно, немного опоздав, пришел Василий. И потом, когда вода серебрянно поблескивав 5 ла, обласканная прячущейся в легких облачках луною, Степанида в блаженнщ. полу- о дреме переплывала в легком стружке реку. И сладостно было слушать тишину ночи. I I радостней всего было вслушиваться s в то, что медленно и блаженно укладывалось там, в самой глубине души. Было немножечко жутко от этих встреч украдкой. Но казалось, что никто, ни одна душа на свете не знает, что они сходятся, что она ждет своего Василия, что с ним приходит впервые изведанная ласка. И вот—знают другие. Знают многие. Теперь все откроется дома. И дома на- станет ад. Обмирая от стыда, от страха, от какой-то непонятной еще, но остро прочувствован- ной утраты, Степанида добралась до фабрики и позже других вошла в укупорочную. В этот день Степанида работала молча, настороженная, сторонясь приятельниц, боясь расспросов и разговоров. И день для нее тянулся непосильно медленно. В обед она убежала к пруду, к переулку, мимо которого, знала она, ходил домой Василий. Она притаилась и ждала. И ей посчастливилось. Василий проходил один. •— Вася!—со смущенной радостью окликнула она его. — А, ты!—улыбнулся Василий и свернул в ее сторону.—Кого ждешь? — Тебя!—вспыхнула девушка и оглянулась!—Беда у меня, Вася. — Какая еще?—нахмурился Василий и оглядел Степаниду. —Да вот... болтают про нас... Подглядели, как будто... Срамно, Вася... Теперь мне проходу не будет. — Только и всего?—рассмеялся Василий.—Дурочка, ты не робей!.. — Да как же... Дознаются дома, житья не станет... Пустяки... Ты лучше сегодня приходи на наше место. Ладно? — Страшно мне... — Приходи. Ждать буду! — Увидят... Боюсь я теперь. — Не опаздывай!—не слушая ее, твердил свое Василий, наклоняясь к ней и заглядывая в ее глаза.—В девять... —- Ах, Вася...-—вздохнула Степанида и наклонила голову.—Приду... Конешно, приду... П. За закоптелыми, облупленными фабричными корпусами, за грязным ухабистым двором, у самого пруда, на робкой зелени, с недавних пор вырос свежесрубленный про- сторный дом. Широкие окна этого дома, с чистенькими легкими занавесками, пропуска- ли в солнечные дневные часы детские крики, звонкий лепет, порою плач. О В Д° ме е э т о г о г °да были устроены детские ясли. Сюда утром, к гудку, приходи- О ли матери-работницы с ребятишками и оставляли их в чистых комнатах с беленькой