Сибирские огни, 1930, № 2

1 Старый привратник держал фуражку в руках, солнце пекло его склоненную лысину. с Смиренная поза старика привела Зайцева в бешенство. к — Эй, блюдолиз,—прошипел он, проходя мимо привратника,—накрой котелок! 2 Ишь, выпялился! £ Старик остался неподвижным, исподлобья поглядев куда-то мимо Зайцева: он 2 боялся, не услышал ли Крафт. I. Любопытство заставило Зайцева обернуться. Вдруг он резко остановился. Его 0 глаза приковались к опущенной руке Крафта. Он шагнул назад и остановился около ° пролетки. В тот же момент Крафт любезно приподнял кепку и легко опустился на си- ш денье. Жеребец рванул. Но Зайцев успел рассмотреть портфель. Портфель был точно . такой же, как у Клюкина. Застежки, цвет кожи, великолепный блеск... 1 Охваченный внезапной слабостью, Зайцев опустился на скамью. Привратник сел рядом, раскуривая огрызок сигары. — В одном магазине покупали?—растерянно пробормотал Зайцев. X. — Кривая потребления пива в городе, как и предполагал Крафт, резко подскочила вверх. Гостеприимный холодок пивных, шумный джаз-банд, ледяная горечь нива при- влекали полчища потребителей. Завод работал полным ходом. Варница пропускала четыре затора в сутки: четы- ре раза огромная порция раздробленного зерна совершала свой путь в колонне кипящих котлов. В варнице нависла банная жара. От мешка, прислоненного к основанию котла, шел обильный, горьковатый запах сухого хмеля. Несколько оброненных бледно-зеле- ных его лепестков лежали на изразцовом полу, в солнечной полосе. Желтые котлы, похожие на огромные татарские тюбетейки, были разбросаны по варнице в мудром беспорядке. Ослепительно поблескивали медные рукава, по которым из котла в котел невидимо текла хлебная жижа отвара, мутное сусло и горячий янтар- ный сок, принявший в себя первую пьяность хмеля. Подручный варщика, курносый Васютка, мыл фильтрационный чан, сгребая с медных плит безжизненную массу барды. Васютка возился внутри чана, оголенный по пояс. Белые его волосы потускнели от пота, мальчишески худая грудь тяжело поды- малась. Над его головой беспрерывно рокотала дрббильня, привычным ухом он различал утробное хлюпанье заторного чана и бурный плеск сусловаренных котлов. Бросив лопату, Васютка высунулся из чана. Варщик, рыжебородый гигант, скло- нился над открытой дверцей котла, слегка расставив ноги в высоких сапогах. Он зажег лампочку и ввел ее в дверцу. Лампочка тотчас облилась потом: в котле бушевал пар. Варщик поднял к ребру котла легкий мешок с хмелем. Секунду спустя, сухие, в золотой пыльце, головки хмеля просыпались в глянцевый водоворот кипящего сусла. Васютка смахнул с кончика носа щекочущую каплю пота. — Афанасий Иваныч! — Ну? — откликнулся варщик, не оборачиваясь. — Чан готов. —- Ладно. Васютка выскочил из чана и торопливо натянул рубаху. — Афанасий Иваныч! Варщик потушил лампочку, задвинул дверцу и обернулся к Васютке. — Чего еще? — У вас квартира хорошая? Варщик знал за Васюткой эту особенность,—задавать неожиданные вопросы. Он усмехнулся и обмял бороду пухлыми руками: — Ничего. — А у меня, эх, и плоха-ая! Подвал, окна в земле,—рассыпался, словно горох, Васютка;—хоть утром, хоть днем, темны-ынь. Думаешь: на улице дожжик! Выхо-