Сибирские огни, 1930, № 2

В голосе его прозвучал испуг. Эмма опустила глаза, проглатывая торжествую- щую улыбку. — Отец доставляет мне много хлопот,—повторила .она, не отвечая на его вопрос. — Ты ешь его хлеб,—упрямо • сказал Павел и слегка дотронулся до ее воздуш- ного рукава.—И это купил тебе—он? — Конечно! Неужели я сама должна покупать свои платья? — Не покупать, а зарабатывать. — Вот смешно! Они остановились у самой воды. — Отец—сам по себе, я—сама по себе. Понимаешь? Да он меня и не видит: зарылся в своем заводе—только бы сварилось его пиво! — Варится не пиво, а сусло. — Вот, все вы такие,—неожиданно вспылила она,—пиво, сусло, солод, каль- куляция ! •— Ты вот все-таки ждала меня!—неожиданно мягко сказал он.—Первая обо всем заговорила! Смелая ты! Так и охота тебя поцеловать! — Ого?! Она вскинула голову, но вдруг медленно покраснела и отвела глаза: — Посмотрим, идет пароход! — Пускай идет!—беспечно засмеялея он. VI. Улица пивников, застроенная по почину самого Крафта, была когда-то самой широкой, пьяной и уважаемой улицей в Рабочей слободке. В маленьких светелках с резными крыльцами господин Крафт выращивал по- корные поколения пивников, с младенческих лет знавших не только стеклянный гро- хот его завода, но и убранство его квартиры и доброту седовласой экономки и даже забавные капризы чистокровного пойнтера «Элен». Построить светелку, по мнению господина Крафта, было не столь трудно. Крафт отпускал долгосрочный кредит всякому, кто не слишком усердно считал часы, отработанные в цеху, и в субботнюю получку не поднимал особого скандала но поводу мелких просчетов в табеле, которые, к тому же, могли оказаться случайными! Долгосрочный кредит был скорее делом полюбовным, нежели хозяйственным. Крафт хотел создать кадры постоянных рабочих, которых могли бы сменить их дети и внуки. Со стороны будущего владельца светелки было бы просто неразумно беречь свои мускулы, когда речь шла о теплом пристанище для его детей. Сам Крафт относился к рабочим весьма предупредительно. В первые дни рождества для детей пивников устраивалась богатая елка. Всю пасхальную неделю экономка Крафта бродила по слободке, нагруженная пакетиками и узелками. Детям она дарила сласти. Для какой-нибудь старухи у ней находилась вя- заная кофточка, требовавшая самой легкой починки. Для мужчин в семье она выкла- дывала чуть поношенные сорочки Крафта. Наиболее почтенные из рабочих на праздниках являлись в особняк Крафта, и Крафт собственноручно выносил им в переднюю большие рюмки водки и жирную вет- чину на закуску. — Мои рабочие!—а гордостью говорил Крафт. Чем могли быть недовольны его рабочие? Еженедельно, возвращаясь с работы, каждый пивник вытаскивал из-за пазухи пузатую бутылку—свою порцию гота. Это было достойно зависти. Рабочие других за- водов только по субботам освежали глотки в слободском кабачке. Пивники же всю не- делю ходили навеселе и глаза у них постояннно были красны, как у кроликов. Если у пивника была хворая жена, он получал для нее с завода пивные дрожжи, которые, как говорили в слободке, помогали от всех болезней, а особенно от чахотки.