Сибирские огни, 1930, № 2

посредствующих звеньев оказывает большое влияние на писательские слон, которых g мы буржуазными назвать не можем. Различные формы давления новой. буржуазной j[j идеологии мы ощущаем не только в творчестве попутчиков, правых и левых, но и в s творчестве значительной группы писателей, которых мы с большим или меньшим пра- « вом можем отнести к числу писателей пролетарских. В этом сложность положения! 14 Мы должны быть готовы к борьбе, мы должны перестроить свои ряды так, что- 1 бы с необходимым упором и решительностью вести борьбу с классовым врагом в лите- 3 ратуре. И здесь первое правило, которое нужно хорошо помнить, состоит в том, что мы j не должны с м е ш и в а т ь п о п у т ч и к о в с п и с а т е л я м и б у р ж у а з- £ н ы м и. Я приведу один пример. Повесть Вяч. Шишкова «Дикольче» год тому на- н зад была помещена в «Звезде». В оценке об'ективного значения этой повести в = марксистской критике разногласий не было. Все были согласны с тем, что голосом по- 2 вести говорят кулаки и подкулачники, что проповедь «Дикольче» — кулацкая проно- 2з ведь* и что идеям, развиваемым в ней, нужно дать серьезный отпор. Вокруг «Диколь- ® че» разгорелась горячая дискуссия но другому поводу: нужно ли рассматривать на ^ основании «Дикольче» все творчество Вячеслава Шишкова, как творчество писателя g буржуазного (так ставил вопрос тов. Гельфанд в «Комсомольской Правде»), или же ^ нужно рассматривать Вяч. Шишкова, как нашего попутчика, который в д а и н о м g случае заговорил языком классового врага (так ставил вопрос тов. Сутырин в «Ли- £ тературной Газете»)? То-есть (помня об условности аналогии), говорит ли перед нами § кулак или середняк, в данном случае колебнувшийся и начавший нз'ясняться языком g цулака? Точка зрения тов. Сутырина (это была точка зрения РАНП'а) сводилась к • тому, что мы должны разоблачать враждебную нам сущность «Дикольче», но что было бы неправильно, вредно, необоснованно отдавать Шишкова в лагерь наших врагов, "заключать его в общие скобки с буржуазными писателями и делать отсюда соответ- ствующие политические и литературно-критические выводы. Провести такое разграни- чение между буржуазными писателями и попутчиками тем более необходимо, что в свя- зи с переходом к реконструктивному периоду, мы действительно замечаем большую растерянность в рядах значительных групп писателей-попутчиков. Этого скрывать не нужно. Растерянность наблюдается в значительных группах. Они еще не могут найти своего места в новых условиях, им нужно перестраиваться заново. Процесс социали- стической, пролетарской переработки и перевоспитания мелкобуржуазных и попутни- ческих писателей—есть процесс болезненный, протекающий в своеобразных и ориги- нальных формах. Вот одна из характерных форм проявления растерянности. Значительная группа писателей сейчас признает социалистическое строительство, признает нашу борьбу за переустройство мира, но самих себя они не считают возможным допустить к дверям нового социалистического общества. Они считают, что те социальные группы, которые они представляют в литературе,—-различные мелкобуржуазные прослойки,—сейчас о б р е ч е н ы , что двери, в новый мир, двери в социализм д л я н и х закрыты. Эти настроения одним флангом упираются в литературу буржуазную, а другим флан- гом приводят к левым попутническим группам. Проследим, например, за настроениями поэта, органически далекого пролетариату и современности—О. Мандельштама, с од- ной стороны, и за настроениями левого, революционного поэта-попутчика—Эдуарда Багрицкого. Вот два различных социальных полюса в выражении одного и того же настроения. В стихотворении «1 января 24 года» 0. Мандельштам писал: Ужели я предам позорному злословью— Вновь пахнет яблоком мороз— Присягу чудную четвертому сословью И клятвы, крупные до слез? Четвертое сословие—пролетариат. Но перед этими словами была строфа, бывшая как бы программной как для самого- Мандельштама, так и для ряда других представите- j лей данного круга настроений: 0. Мандельштам говорил о том, «какая боль, ' С известью в крови для племени чужого Ночные травы собирать».