Сибирские огни, 1930, № 10

Замятин), воспевается кулацкая эксплоатация, реакционный быт и поповские бред- J ни (С. Клычков), проповедуется «общечеловеческий» гуманизм, враги пролетариата J изображаются в виде милых, добрых, простых людей («Дни Турбиным» Булгакова, g «Жизнеописание С. А. Лососинова» С. Заяицкого и др.), протаскиваются клеветниче- © <ские идейки о том, что на работу совместно с пролетариатом идут только худшие и * продажные элементы интеллигенции (одно из последних произведений буржуазной ° литературы — «Товарищ Кисляков» П. Романова). С другой стороны буржуазное ш влияние в литературе проявляется в виде приспособленчества, халтуры, лакировки и подхалимского приукрашивания дейстительности. Обострение классовой борьбы на литературном фронте ставит одной из основных в и главнейших задач рабочего класса в области литературы беспощадную и совершен- в но непримиримую борьбу с указанными, а также и со всеми другими формами бур- | жуазных влияний в ней, оказывая в то же время всемерную помощь скорейшему пе- реводу приближающихся к рабочему классу писателей-попутчиков на рельсы про- * летарской идеологии, помогая им перерастать из «попутчиков» в соншшков рабо= * чего класса. . § 23 Перед «Сибирскими Огнями» в истекшем году эти задачи стояли с особенной ш остротой. ^ Острота этих задач вытекала из необходимости самой беспощадной борьбы с еще невыворчеванной полностью «зазубршпциной». '«Зазубришцина», особенно процветав- шая в период редактирования «Сибирских Огней» самим Зазубриным (до 1929 г.), представляет настроения и влияния чуждые рабочему классу, попытки отдельных писателей протащить в литературу буржуазно-кулацкие идеи. «Зазубринщина» с ее тенденциями сменовеховского национализма, областниче- ства, провинциальной ограниченности, изображения деревни исключительно в мрач- ных красках (сплошная темнота, одичание, религиозный фанатизм и т. п.), противо- поставления деревни городу, защиты кулака, — есть наиболее яркое проявление буржуазно-кулацкой литературы. Это проявление не случайно для сибирской художе- ственной литературы. Кулацко-буржуазные влияния в сибирской литературе брали питательные соки в кулацкой среде крестьянства, в прошлом экономически мощной и росшей при сильном покровительстве царского правительства, проводившего коло- низаторскую политику в Сибири, политику нещадной эксплоатации кулаком пересе- ленческой бедноты и национальных меньшинств. Неудивительно, что к 1928 г., ког- да партия и советское правительство стали с особенной решительностью проводить политику наступления на кулака, когда начались первые практические шаги к широ- кому развертыванию индустриализации и коллективизации Сибири, в сибирской худо- жественной литературе махровым цветком расцвел целый букет буржуазно-кулацких произведений (см. резолюцию бюро Крайкома ВКП(б) о журнале «Сиб. Огни», поме- 4 «ценную в М i этого журнала за 1928 г.). Изжита ли полностью «зазубринщина» в данный период? Конечно, нет. В За : падно-Сибирском крае, как и во всей стране идет индустриализация, строятся гиган- ты—заводы {Кузнецкстрой, Комбайнстрой, развертывается строительство большого Кузбасса), осуществляется ликвидация кулачества, как класса на базе сплошной кол- лективизации, охватывающей все большее и большее число районов края, растет творческая активность масс в борьбе за пятилетку в четыре года, идет развернутое социалистическое наступление по всему фронту. Классовый враг — кулачество, нэп- ман, вредитель — не сдают без боя своих позиций и яростно сопротивляются социа- листическому строительству. Это сопротивление классового врага, его влияние нахо- дит свое отражение и в художественной литературе. Проявления правой, главной опасности, осуществляющей агентуру кулака в литературе, должны беспощадно вскрываться и получать жесткий отпор. Другой опасностью в литературе является — '«левый» уклон, «левая» фраза. Яркий примером такого «левого» уклона в литературе была группа «Настоящее». Развернувшаяся в 1929 и 1930 г. борьба с этой группой, с ее «лефовскими» уста- 8 3