Сибирские огни, 1930, № 10

— Мн« передали, что получено донесение о противнике? — словно угадывая кое настроение, перешел Кожин на деловой тон. — Да, — сухо ответил я. Мы собрали комсостав, распределили боевые участки и повели наступление. Мне с пехотой пришлось итти вдоль железнодорожной линии. Эскадрон Давыдова наступал с левой стороны нашего фронта, вдоль берега Алея. Савва Городов и Иван Булатов ос- тались с Кожиным в резерве. Перейдя крутой лог мы заметили противника. Повидимо- иу, это была разведка. Они рассыпались в цепь близ линии. Вскоре позади вражеской цени выполз паровоз с товарными вагонами. Из вагонов выскакивали люди. Они тороп- ливо копали землю, насыпали мешки и затаскивали их в вагоны. У нас мелькнуло по- дозрение, что они забронировывают землей вагоны. — Копать окопы! — передал я по цепи. Поднялась суматоха, крики: — Лопат нет! Нечем копать! Некоторые бросились искать канавки, ямы. Но где найдешь канавку на гладкой равнине? Завыл над головами первый снаряд. Застрекотал пулемет. Орудийная пальба сли- лась в сплоншой гул. Мы струхнули. Во взгляде Баженко я прочел панический страх. Я знаю, что и у меня было подобное выражение. Но что делать? Отступать? Противник, забронировав эшелон, мо|жет броситься за нами и покосить пулеметами. Я быстро написал записку Кожину, чтобы он выслал эскадрон на правый фланг, для отвлечения внимания противника. Партизан, которому я отдал запиеку, побежал но канаве вдоль линии. Я бросился на правый фланг, где разрасталась паника. Забыв всякую осторожность я мчался по фронту, уговаривая партизан лежать спокойно. Вслед мне неслись крики, приправленные крепкими словцами: — Пригибайся... убьют тебя и мы все пропадем! Еде переводя дух я остановился в выемке, где лежал Важешсо. Здесь у меня мелькнула мысль о том, что нам надо поджечь впереди стоящий мост, чтобы задер- жать состав, — иначе путь к отступлению у нас будет отрезан. Я вызвал партизан Завожурникова и Ваньку Москвича: — Не более чем через няггь минут вы должны поджечь мост. Поняли? Партизаны побежали по выемке к мосту, а я выпрямился и скомандовал: — Огонь! Противник, под нашим обстрелом, производил посадку солдат в вагоны. Нам по- казалось, что паровоз развел пары и состав двинулся. — Пропали! — пробормотал Баженко и сморщился, приложившись щекой к прикладу. Я хотел предупредить его;, чтобы он не тратил патроны, как вдруг увидел, что пламя охватило все полотно дороги. Забывшись от радости, мы выпрямились во весь рост и молча уставились на зарево. Самодельный броневик остановился саженях в десяти от горящего моста. Я лег на насыпь, чувствуя, что сердце мое колотится гулко, словно в пустой груди. Баженко .судорожно вцепился в винтовку. Паровоз выпустил пар и подался вперед. — Перейдет, сволочь! — истерически крикнул Баженко. В этот момент на увале показался кавалерийский отряд Саввы. Противник заме- тил его и паровоз, тяжело хрипя, двинулся назад. На увале, от беспрерывно рвущихся снарядов вдалась пыль. От догорающего моста поднялась дымовая завеса. Я приказал правому флангу перебегать вдоль фронта к линии железной дорога, а затем, по выемке, отступить в крутой овраг, по направлению к деревне Моховушке. 1 Когда первая и вторая рота переправились в овраг и открыли огонь,, мы с третьей и чет- ^ тертой ротой п<4д сильным артиллерийским огнем начата отступать в том же на- 9 правление.