Сибирские огни, 1930, № 10

— Он, наверное, забыл про нас, — засмеялся Коняев. —• А это что за товари- щи? —г обратился он к Зайкову. — Это из нашего села, призывники девятисотого года, получили оружие и при- бежаяи в бор. — Ну, ладно. Давайте обсуждась план дальнейших действий, — сказал я. — Сегодня кажется суббота? Мужики приедут с пашни. Нам надо итги в сслоь Скрывать, ся дальше не следует. Ребята не возражали. Мы решили вступить в село организованно. — Становись! — скомандовал я. Ребята, точно старые фронтовики, мгновенно выстроились в две шеренги. Я расчитал отряд на первый, второй, по!вернул направо и с песней «Смело, товарищи», мы двинулись в Коробейникопс|. Жена Зайкова ехала вслед за нами. Вечером, в сумраке, мы с Коняевым вошли в дом одного (гражданина, у которо- го, по нашим сведениям, имелась винтовка, принесенная с фро!нта. Хозяин и вся его се- мья испугалась, увидев вооруженных людей. Мы рассказали им, что по всей Алтайской губернии вспыхнуло восстание. — Неужели правда? — удивлялись они. — Мы врать не намерены, — ответил Коняев и обратился к фронтовику: — У тебя далеко винтовка спрятана? Давай, брат, спасай революцию, i — Сейчас, сейчас, товарищ Коняев, — радостно заторопился фронтовик. — Она где-то в карнизе зашита. С такой же готовностью нам отдали оружие еще три фронтовика. Утром у сборни я открыл многолюдный митинг. Об'яснив гражданам, что я не толь- ко батрак Егора Михеича, но и большевик, скрывавшийся от гонений,—я сказал далее: — Or имени главного революционного штаба мы об'являем конфискацию всех видов оружия и огнестрельных припасов. Кто скроет от нас хотя бы один золотник, по- роху, будет расстрелян как контрреволюционер. Товарищи, у кого есть мужество, кто не обременен детьми и кто без всякого колебания! хочет положить свою жизнь на алтарь революции, — тот должен записаться в наш отряд добровольцем. Эксплоататорам и на- емникам буржуазии, в раде Сокорова и Гаева, не будет от нас никакой пощады. Това- рищи, восстание разлилось по губернии огромной волпой; за Обью оперирует крупный отряд Рогова. В Усть-Чарышской пристани — отряды Чекменева, Чаузова и Чемрова. В ЧиАтоньке — Ивкина и Архипова. В Славгороде — Мамонтова, В Камне — Громо- ва. Вот — наша сила... В это время к столу подошел Гаев. Он провел по бороде авоими длинными* паль- цами и, щурясь от солнца, заговорил дрожащим голосом: — Товарищ комиссар, простите меня. По неграмотности, по темноте своей я де- лал то, за что наказывают. Простите, ради бога. Я жертвую для отряда своего бегун- ца солового. И сын пойдет к вам добровольцем. Я запрыгнул на стол и обратился к Гаеву: — Не ожидал я никак, что ты будешь каяться перед собранием в своих грехах. Ну, что же, это хорошо. А помнишь, как ты сбросил одного бедняка с верхней ступень-. ш мельницы, говоря ему: я таким оборванцам хлеб не мелю? Помнишь, как ты вытас- кивал поленья из печки у вдовы-беднячки? Так вот, товарищ Гаев, знай, что ни- какие нагайки и виселицы не усыпят пробужденные умы крестьянства... Последние мои слова были заглушены громким «ура». Митинг закончился избранием сельского] революционного комитета, в состав ко-, тсрого вошли: Зайков, Кручинин, Лахов, Вопилов и Панов. На первом же заседании сельревкома было решено: сокоровскую мельницу взять в свои руки и бесплатно молоть зерно для добровольцев и партизанского отряда. Ману- фактуру передать ревкому для пошивки обмундирования партизанам. Железо отдать куз- нецам, которые будут ковать пики и делать картечь. Машинные части распределить по населению. Гражданам, имеющим машины, вменить в обязанность бесплатно убирать хлеб партизанским семьям.