Сибирские огни, 1930, № 10

— Я заставлю брата сковать мне из литовки шашку! — сказал Кручинин. — А я к ней подделаю ножны, — добавил Истратов. Некоторые из товарищей в возбуждении повскакали с мест. — Мы накуем пики! — подхватили голоса Власова, Ляхова и Вопилова. — Ну, ребята, на радостях по стаканчику, — предложил Истратов. Зайков озабоченно почесал за ухом: — Пьяны не будем? Истратов засмеялся: — Я один выпью этот лагушок и пьяный не буду, а вы что за вояки, если с двух стаканов пьянеете? Впрочем, вы выбрали меня председателем и извольте под- чиняться. — Кто чувствует себя слабым надо воздерлсаться, — предупредил я. — А Истратова и бочкой не споишь. По второму вопросу, без всяких прений, назначили меня начальником от- ряда. Панов принес наган и передал его мне. Зайков взял на себя поручение увязаться с Федором Петровичем Тумашевым, скрывающимся в селе Зеркалы от преследований за большевизм. Мне с Зайковым предложили отыскать удобное убежище па случай тревоги. Кроме того, каждый из нас в ближайшее время должен был завербовать пять стойких фронтовиков, не об'ясняя им пока цели нашей организации. Яа этом мы покончили заседание и разошлись по домам. Я провел радостную ночь. Мне не спалось. Частый стук дождя за стенами ам- бара напоминал веселый смех моих новых товарищей. Я думал о подымающемся вос- стании. Вдруг в дверь постучали. Я молча разбудил Пюру и мы притаились. Огук повторился. Я бесшумно поднял плаху, спустился под амбар и выполз наружу, дер- жа наган наготове. Нюра положила плаху на место и спросила: — Кто там? — Я, Зайков. Я узнал Зайкова по голосу и подошел к нему: — Что случилось? Зайков растерянно молчал. Разглядев мою фигуру в исподнем белье, он ти- хонько засмеялся над своим испугом. Мы вошли в амбар. — Очень важное дело, — шепнул мне Зайков. Я быстро оделся. На улице Зайков рассказал, что к нему пришел его старый друг Василий Коняев, сидевший в тюрьме за политику и теперь освобожденный. Зайков сообщил Коняеву о нашей организации. — Ну, брат, нам везет, •— тихо сказал я и нетерпеливо побежал к избушке Зайкова. На Коняеве были потрепанные брюки и такой же пиджак, одетый на голое тело. Он был похож на оборванца. Я с горячностью пожал его худую руку, жадно вгляды- ваясь в бледное лицо и усталые, мягкие глаза. Тонкие, волнистые усики только и придавали ему живой вид. Мне хотелось закричать от обиды, заплакать. — Самогонка есть? — обратился я к Зайкову. — Дай ка бутылочку, душ- но что-то стало. Зайков посмотрел на меня с удивлением: — Первый роз слышу, что ты просишь самогонки. — Вы что, не пьете? — спросил Коняев. — Вчера насильно заставили выпить полстакана, — ответил за меня Зайков. —• Весь город взволнован, — заговорил Коняев, когда Зайков приготовил са- могон, закуски и мы сели за стол. — Земская управа рассылает по селам каратель- ные отряды. Рабочие железнодорожного района, под руководством большевиков, пы- тались выступить с протестом против такого террора. Но милиция разгоняла их. Не- сколько человек арестовано, наверное расстреляют. За последние дни политзаклю- ченных уводили пачками и расстреливали. В городе уже основательно терроризи-