Сибирские огни, 1930, № 10

Белла Абрамовна — к телефону: — Станция. Городскую управу... Это говорят из квартиры Кроника. Не знаете ли вы, где сейчас Кроник? Нет... Дает отбой, снова звонит на станцию, вызывает Гольдберга — тот тоже ниче- го не знает. Еще раз и еще, и еще... — Послушай, послушай, Верочка. Вера берет трубку, в трубке —• голоса, криви, ужас: — Подожгли Управление железных дорог, а там, говорят, человек двести... Квартира губернатора?.. Вся ответственность надет на вас. Нужно разогнать погром- щиков, нужно спасти совершенно невинных людей!.. Что вы говорите?.. Станция, по- чему вы раз'единили?.. Дайте пожарную команду! Немедленно, сию же минуту к Уп- равлению дорог... Горим! Спасите! Помогите!.. Говорят, начался погром. Евреям луч- ше не показываться на улице. Кто, кто это говорит? Мне нужпо губернатора... Я ни- чего не могу сделать... Огонь проник уже во второй этаж. Спасите! Спасите!.. Вера уронила трубку. — Я побегу туда... Я узнаю... Надо снасти... — Куда, куда ты пойдешь? А я-то какже? Не пущу, не пущу! И не думай. Посмотри-ка, посмотри. Белла Абрамовна потянула Веру к окну. Над городом стояло зарево. ... Тишину вспугнул звонок телефона. Белла Абрамовна бросилась к трубке. — Кто это? кто?.. Николай! Ты жив, здоров? А Кроник... где Кроник? Не знаешь? Та не знаешь?! Я ничего не понимаю, я больше,не могу... Николай, голуб- чик, милый... найди Кроника, умоляю тебя... Что, что? Погром... Бежать... прятать- ся... Куда бежать? К Вере?.. Вера здесь... Я ничего не понимаю, я с ума схожу... Белла Абрамовна пошатнулась. Вера подхватила ее и отвела к столу. Потом подбежала к телефону. — Николай, ты слушаешь? Слушай, Николай, это я, Вера. Ты спрашивал обо мне? Тебе нужно что-ннбудь? С тобой ничего не случилось?.. Может быть, тебе нуж-. на моя помощь?.. Нет, не нужна... Ну, слушаю, слушаю... Ну, говори. Погром... Ук- рыть Беллу Абрамовну. Подумаю. Надо что-нибудь сделать. Ну, хорошо, хорошо — обязательно сделаю. Даю слово... А ты? Где мы с тобой увидимся, когда? Не увидим- ся... Николай, Николай!.. В трубке заворчало, захрипело», затрещало. Вера стала звонить. Не дозвони- лась. Посмотрела на Беллу Абрамовну. Белла Абрамовна плавала. Плач переходил в истерику. Вера позвала горничную. Никто не отозвался. Взяла графин и пошла на кухню... Графин принесла горничная. — Барышня легли на мою кровать, — сказала она, вытирая слезы. — Убивают- ся. очинь. Кроник, Леонов, Жуков, Березвин, Караваев и еще человек семь, главным обра- зом — дружинников, собрались этой ночью, как было условлено, в Татарской слобо- де, в доме Сардыкова — друга Кроника. От зарева пожара в комнате стояли мутно-красные сумерки, — лампы в ком- нате не зажигали, говорили вполголоса, лица собравшихся обозначались теплыми тре- вожными пятнами. Рядом, за тонкой перегородкой, глухо| стонали и кряхтели Чижик и два дружинника, раненые во время перестрелки с черной сотней и полицией. На сто- ле допевал ворчливую песенку самовар, стояли тарелки с бутербродами, печеньем и яблоками. Но никто из собравшихся в столу не подходил. Ждали Николая, ждали часа три. Волновались, нервничали. — А ты не перепутал? Ты'хорошо расслышал, что он говорил? Что обещал придти именно сюда?. — кажется, в десятый раз обращался Кроник в Леонову. — Ну, вот еще новости! Конечно, хорошо. Отвяжись. Выпей стакан воды. Березкин, закрыв лицо руками, еидел у стола и спрашивал неизвестно кого: — Ну, а дальше как?., дальше что? Завтра... через пять дней... через месяц?