Сибирские огни, 1930, № 10

к боре будет, кто другое... Насчет студентов и забастовщиков. Бить, говорят, их нын- ь че будут. с Подошел к телефону, позвонил в полицейское управление. Пошицеймейстора в уп- £ равлении не было, дежурный чиновник торопливо и подобострастно сообщил, что «гос= ^ гоцдин полицеймейстер вместе с истинно русскими гражданами ушли прекращать безо- £ бразия смутного времени». Часов в одиннадцать губернатору доложили о приезде Варвары Игнатьевны. — Наконец-то и на нашей улице праздник! — с радостным восклицанием во- I шла она в кабинет. — Его преосвященство будет служить мобелен. Все наши уже г соборе. Народу, народу! В соборе и на площади — яблоку не куда упасть! Я будто помолодела от радости! £ — Что вы думаете делать? 3 — А там видно будет! Сначала помолимся, потом пройдем но всему городу... е- Покажем им, что мы пи капельки их не боимся!.. Что истинно русский народ весь с < нами... А там видно будет. Варвара Игнатьевна стала просить губернатора пойти в собор, — губернатор отказался: — Нет, вы уж увольте меня, Варвара Игнатьевна. Нездоровится мне, да и не хочу я вмешиваться в эту историю. Как знаете, так и делайте! Я и так потрясен; до глубины души... Нет, не могу. Когда Варвара Игнатьевна ушла, губернатор позвонил Севостьянову и попросил выслать к его дому полсотни казаков. — Я боюсь за сегодняшний день, господин полковник... На всякий случай, 1григотовьте солдат. ... У окна губернатор просидел часа два. Из окна была видна вся площадь, толпа, собор, управление дорог, театр Королева. Толпа росла и лезла к собору... Вдруг все, точно но команде, стали снимать головные уборы и креститься. На паперть собора вышел архиерей в полном облачении, окруженный духовенством и хором, с крестом в руке. Из собора вынесли хорутви, несколько икон. Макарий, размахивая крестом, что-то говорил и указывал в сторону Управления железных дорог. Губернатор взглянул: там стояла другая толпа, над той толпой алело знамя. Затрещал звонок телефона. — Я слушаю. Да, губернатор... В чем дело? Губернатору звонил городской голова Макушин. Макушин просил принять меры: — Мне известно, что архиерей и местные черносотенцы ведут погромную агитацию. У собора сейчас собрался разный сброд... Они пьяны, пх науеькивают ва евреев и на интеллигенцию, они могут натворить таких дел, что потом вам отвечаю, придется. От имени Городской Думы прошу принять меры. — Я ничего не могу сдела/гь... Ничего! Теперь — свобода собраний, манифе- стаций... всего, чего хотите! Я не могу запрещать одним и разрешать другим. Мани- фестом разрешено, — и повесил трубку. Белла Абрамовна не могла найти себе места. Кроника нет с утра, Соня ушла, по телефону ничего нельзя узнать, —• и никто, никого сегодня даже не заглянул к ним! А в городе происходит что-то необычайное, невозможное, ужасное: — об этом рассказала горничная, об этом сообщили ей из городской управы. Из городской упра- вы сообщили ей и об убийстве Вольфсона, и о поджоге здания Управления дорог, и о еврейском погроме. Часа в четыре зашла Вера. Белла Абрамовна истерически заплакала и бро- силась ее обнимать. — Верочка, милая, чте же это такое?! Я весь день одна!.. Где наши, что с ними —не знаю! Я схожу с ума! Не видала ди ты кого-нибудь? Что слышно? Что там делается? Вера покачала головой: — ничего не знаю. CaMai пришла к вам, чтобы узнать. Ме- 3 4 ня ие пускали, еле-еле вырвалась.