Сибирские огни, 1930, № 10

Победить стихию социал-демократы не могли еще и потому, что у них не бы- ло плана, единого руководства, единой волн. Много было у них восторженных слов, героического напряжения, страстной сумятицы и готовности на великие жертвы. Но итого было мало. Ни союз, ни коЬштет в эти дни не знали точно: сколько в городе чле- нов организации, какие у кого обязанности, кто и где сейчас находится и что делает, сколько имеется оружия, денег, литературы. Все делалось наспех и кому как хотелось, все были возбуждены чрезмерно и все жили в эти дни как в тумане. Не была организация и единой. Не только среди рядовых членов, но и в коми- тете часто возникали разногласия, происходили споры, дискуссировали, стараясь до- казать друг другу правоту своего взгляда, своей оценки, своего понимания. На одном митинге, например, от имени местной организации РСДРП выступало несколько чело г век — и все они критиковали друг друга, «уточняли», «дополняли», «вносили», «по- правляли». О манифесте 17-го октября в городе узнали 19-го. Манифест поднял на нога весь город. На митингах, на собраниях, на улицах появились новые люди, которые до этого дня боялись носу показать, стали выступать новые ораторы, послышались новые слова, — взбаломученное море замутилось еще больше, море стало разливаться отдельными потоками, туман сгустился. Манифест читали, обсуждали, оценивали, критиковали по-разному. Одни уверя- ли, что этот манифест — «ловушка»: — Не верьте! Ни одному слову не верьте, товарищи и граждане! Этим мани- фестом самодержавие хочет приостановить развитие революции, хочет расколоть дви- жение на части, чтобы потом ему легче было расправиться 'с восставшим народом. Царь обманет! Царю нельзя верить! Надо вооружаться и готовиться к боя|м. Мы не хотим свободы из царских рук, мы добьемся ее сами. Долой самодержавие! На виселицу Ни- колая Кровавого! Другие ликовали: — Революция победила! Отныне мы — свободный народ в свободной стране! Скоро соберется Государственная Дума и скажет, как надо строить новую жизнь. Мы добились своего. Дальнейший беспорядок может принести только вред. Сейчас нужно приниматься за работу, за дела, за мирный труд. Некоторые предлагали послать царю благодарственную телеграмму. Эти радова- лись, крестились и лезли целоваться, те — сокрушенно вздыхали и угрюмо морщили лбы... Туман, туман, туман. На губернатора, на членов «эКомитета Защиты» и на других, власть имущих и у власти живущих, манифест произвел угнетающее впечатление. Манифест, переданный по телеграфу, губернатором был получен ночью 18-го октября. Этой ночью его так измучила бессонница и разные мысли, что на другой день оа не мог встать с постели до самого обеда. К обеду приехал архиерей, а минут через пятнадцать явился с доклада)м полицеймейстер. Полицеймейстер хотел рассказать о том, что произошло в городе, Азанчевский-Азанчеев замахал на него руками и закричал визгливо: — Не нужно, не нужно! И слушать не хочу! Ничего не нужно! Ничего не хочу С ума все сошли! И в Петербурге с ума сошли. Владыка укоризненно покачал головой. Хотел что-то сказать, но губернатор опять замахал руками. — Все копчено! Все наши труды пропали! Теперь смуты не остановить... и не имеем права останавливать, раз манифестом разрешены всякие сборища и свободы. Конец... Владыка, однако, был другого мнения. — Свобода собраний и союзов дана всем. Значит, теперь и мы можем открыто вести свсЬо пропаганду. А если они посягнут на нас — вы, на основании манифеста, можете нас под свою защиту взять.