Сибирские огни, 1930, № 10

Леонова, Жукова, Караваева и других, покинувших демонстративно собрание, Кронику и Григорию Иванычу удалось уговорить — они смирились и вернулись в ря- ды организации на другой же день, Леонова и Григория Иваныча Кроник послал к Николаю — Николай отказался наг-отрез: — Я был и остаюсь социал-демократом, я не отказываюсь от работы, но к вам больше не пойду. Леонов и Григорий Иваныч убеждали его с полчаса: говорили о долге, о дисци- плине, стыдили за то, ч[го «Ь покинул своих товарищей в самые тяжелые дни — Ни- колай не сдавался: — Не просите! Я своих решений не меняю. Я был вашим другом, другом я ос- танусь, но с комитетом, с лидерами не хочу даже встречаться. Скажите лучше, что нужно делать? Выступить где-нибудь? Организовать? Я бы не прочь поехать в Крас- ноярск... Конечно, если комитет не будет нротав, — добавил он с горькой усмешкой. Комитет, вернее — Рутовсиий и Вольфсол, были против поездки: от имени ко- митета Григорий Иваныч передал Николаю, что если он хочет работать — пусть рабо- тает здесь. И Николай остался. Не удалось ему избежать и встреч с членами комитета — с ними Николай стал- кивался часто; некоторые из них, как Леонов и Кроник, делали вид, что ничего не слу= чилось, здоровались с ним, советовались, просили выступить на том или на другом митин- ге, заняться организационной работой. Николай не отказывался: он выступал всюду, его зн;Ш1 почти все, кто бывал в эти дни на митингах, на митингах его встречали и про- вожали с восторгом, ораторы других партий боялись его языка. Он организовал бое- вую дружину, собирал деньга на оружие, привлекал в ряды социал-демократической организации новых членов, но вся эта работа его не удовлетворяла. Он думал, что его «отход» в комитете считают мальчишеской выходкой, об'- ясняют мотивами самолюбия и упрямства, может быть, а некоторые даже называют дезертиром. Он чувствовал себя одиноким и что-то утерявшим. С Верой встречались часто, — эти дни Веру окрылили, она уже не говорила ему о своей любви, не жаловалась больше, не упрекала. — Я хочу быть достойной тебя, — говорила она ему. — Дома меня ругают, ве пускают, прозят выгнать, но я ничего не боюсь... Я иду по твоей дороге, я пойду за тобой до конца. Она рассказывала ему о своей работе «в Союзе учащейся молодежи», говорила с восхищением о последней манифестации, когда они «снимали» учеников Коммерче- ского училища. — На нас налетели казаки, началась паника... Многих избили до полусмерти, но мы свое дело сделали — в Коммерческом сегодня уже не занимаются. — Это хорошо, Вера! Учись работать и бороться, учись жить не только для себя, — сказал Николай, прощаясь. Ни он, ни Вера не подозревали, что эта встреча была последней. IV. Митинговав! в Технологическом институте, в общественном собрании, в Народ- ном доме, в Городской управе, на улицах. Выступали, говорим до хрипоты, призыва- ли, требовали, угрожали — социал-демократы, социалисты-революционеры, либера- лы, беспартийные. Говорили все, кому хотелось: профессора, студенты, гласные Го- родской Думы, рабочие, интеллигенты. Комитет мобилизовал всех членов своей организации. Члены комитета и акти- висты еле держались на ногах от усталости, от возбуждения, от бессонных ночей. В комитет постоянно звонили по телефону, заходили лично, присылали записки: «Приш-. лите кого-нибудь», «Будет ли от комитета оратор?»... «Дайте человека»... «Что нуж- но делать?»... Союз, комитет, вся организация боролись за влияние с бешеной энер- гией — и все же захватить движение а свои руки социал-демократам не удалось. Движение развивалось стихийно, стихия бурлила, течение вырывалось из русла и смы- вало и опрокидывало все планы, все расчеты.