Сибирские огни, 1930, № 10

1< 03 u § Э <с; ж — Да, надо действовать... и Часов в семь утра Николай и Григорий Иваныч пошли к Крошку — Крошки с уже встали, Кроник встретил их громкими возгласами: £ — Ура, товарищи! Кричите ура, чорт побери! Сибирь проснулась, Сибирь вос- ^ стает! £ — Что такое? О чем ты так разорался? О читинской забастовке? S — 0 читинской и об иркутской. — Как? И в Иркутске — тоже? — Тоже, тоже, друзья мои. Сегодня телеграмму получил от Руто!вского. — Рутовский работает, Рутовский молодец. Не сегодня — завтра: Красноярск, Томск, Омск... Кроника нельзя было узнать: он расцеловал Николая и Григория Иваныча, жал им руки, хлопал по плечам, радостно смеялся, его голос ломался, в глазах; стояли слезы. — Как я рад, товарищи! Вот когда началась она, революция! Не пропала наша работа. Ну, теперь — держись, самодержавие! К чорту на рога! В самое пекло! — Остальные знают? —• Вольфсону я уже позвонил, железнодорожникам тоже. За Леонычем послал. В союзе тоже известно. Скоро соберемся. Эх, товарищи, какая радость! Николай перебил — выплеснул ковш холодной воды: — Рано еще в телячий восторг приходить. Я тоже до потолка прыгал, когда уз- нал о девятом января, а что получилось? Самое трудное еще впереди... —• Самое трудное — начало, Николай. А начало — факт! Лишь бы с места сдвинуть, а там — пойдет, понесется, не удержать... На другой день забастовали и томские железнодорожники. В последующие дна бросили работу печатники, кожевники, рабочие мельниц и механического завода, пе-. каря. Служащие почты и телеграфа прекратили работу за несколько дней до этого, учебные заведения закрывались одно за другим. Лсд тронулся, река вышла из беретов. Закипел, забурлил, загудел город Томск — собраниями, митингами, разговора- ми, кучками, толпами. На улицах и на площадях, в Городской Думе и в бесплатной библиотеке, в мастерских, в аудиториях — слова, восклицания, боевые призывы, речи, обжигающие потоки речей: — Мы требуем!.. . — Приказать от имени восставшего народа... — Никаких соглашений с властью. Арестовать всех! В тюрьму! — Долой самодержавие! Да здравствует учредительное собрание!. — Свободы, свободы! На улицах и на площадях, в Городской Думе и в бесплатной библиотеке, в ма- стерских, в аудиториях — горячий, розовый, хмельной туман, туман кружил голову, обжигал, слепил.... Закружились головы и у койитетчпков... На одном из собраний членов комитета, на котором присутствовали и активи- сты — студенты и рабочие — Рутовский, только что вернувшийся из Красноярска, предложил обсудить вопрос «об организации власти». Николай сначала не понял. Спросил: — Какой власти? — Я предлагаю начать кампанию по выборам в Городское самоуправление. Старую Думу нужно распустить. Революционный город должен иметь революционную власть. » — Ах, вот что! — усмехнулся Николай. — По рецептам Мартова, значит... Рутовский самоуверенно перебил: — Мартов тут не при чем. Этот вопрос выдвигает сама жизнь. Защищая свое предложение, он говорил таким тоном, точно революция уже по- бедила. Его предложение раскололо собрание: Николай, Леонов, Жуков и еще человека три-четыре были против, остальные, соглашались и считали этот вопрос важным и не- отложным.