Сибирские огни, 1930, № 10

И Николай не удержал своего жеданйя: крикнул, рассмеялся, пробежал несколь- ко шагов, свалился. — Николай Николаич, что вы делаете? 1 —< удивленно и радостно улыбнулась Ве- ра, пораженная его выходкой. — Можно ушибиться, простудиться. — Ни черта! Очень уж хорошо! Ну, Вера, — в снежки? — Не нужно. Так лучше... когда тихо. Николаи посмотрел и покачал головой — сегодня у Веры было какое-то стран- ное настроение: говорила она мало, часто отвечала невпопад, с ее лица все время не сходила блуждающая улыбка, а взгляд был какой-то настороженно-ожидающий, удив- ленный, потемневший. — Вера, что с вами? Не я ли испортил ваше настроение? — Нет, нет! Что вы. Мне хочется... — оборвала, Отвернулась. — Вы не про- голодались? Я кой-чего захватила. Пойдемте на дачу. В столовой Николай увидел гитару, снял со стены, сед и стал наигрывать, на- певая под нос. Пока играл, Вера распаковала привезенные свертки и накрыла стол. Позвала. Николай ахнул: бутылка мадеры, консервы, ветчина, тарелочки с ножами и вилками, бутерброды. — Ах, какая она умница! Расцеловать — мало. — Не говорите так, Николай Николаич. Кушайте. — Опять — Николай Николаич? Ну, ладно, мы в лесу. ... Было ли это временным увлечением, страстью, любовью — Николай не знал. Дни его были наполнены новым содержанием, они проходили, пролетали, улетали в ка- ком-то горячем радужном тумане. Как в тумане проходили часы на службе, затуманен- ными казадчеь лица знакомых, улицы, весь город; из тумана доносились слова, туман- ны и горячи были собственные мысли, чувство, поступки. Кроник однажды «братиа внимание. — Что с тобой сегодня? Пьян? Не выспался? Влюблен? — Вроде этого. — Весна, безделье... Усиленная циркуляция крови, слабая реакция контроли- рующих центров... А впрочем — дело житейское и самое обыкновенное... Работать мо- жешь? — Что за вопрос? Не до такой же степени я очумел. — Надо готовиться к первому мая. Завтра в библиотеке соберемся. И все же так работать, как работал прежде — самозабвенно, яростно, но 20 ча^ сов в сутки, преодолевая все препятствия — так работать Николай уже не мог. Горя- чился, нервничал, ругал сам себя, подхлестывал — не помогало^ — Чорт знает, что такое! Болезнь какая-то. Так и засыпаться недолго. Надо что-то предпринимать. Приходил Григорий Иванович: за советами, за литературой, просто навестить и поговорить, — приходил, говорил, слушал и неодобрительно качал головой. — Григорий Иваныч, это мое маленькое личное дело. Это же на мою работу не имеет mi какого влияния. Скоро конец. —- Да, я ничего, я так. Рабочие, вон, косятся и ворчат. Заглянет, говорит, на минутку, слова толком не скажет — и марш обратно. Обещал, говорят, достать оружие и стрельбе учите, а теперь ни слова. Я тебя знаю, ты человек надежный и верный. Рабочие только недовольны. В горячме тумаен I Приходили, проходили и уходили дни — необыкновенные дни лета девятьсот пятого года. Каждый новый день приносил и разбрасывал полными горстями неслыханные прежде слова; эти слова метались над землей стаями испуганных птиц, мчались во все концы задыхающейся вспененной молвой, ползли зловещими шипящими слухами, расте- кались липкой мутью. «Сиб Сгни>. 2 я.