Сибирские огни, 1930, № 1

Приходит директор. Красный директор, говорит: — Вот что... Есть план насчет нашей продукции... должны мы перейти на вы- работку фабриката для заграницы... для экспорта... Вот, значит. Красный директор мнет и теребит свой портфель, выкладывает на стол бумаги, шуршит ими, листает их. — Вот тут наметка на первое время... Предварительные, значит, исчисления... А по-настоящему, значит, о них доложит товарищ Карпов. Товарищ Карпов, технический директор, отщелкивает замочек своего толстого портфеля и вытаскивает синенькую папку. Он забирает часть бумаг у красного дирек- тора, складывает их вместе с синенькой папкой. Он откашливается и трет левую бровь. Откашлявшись и потерев левую бровь, технический директор начинает... Цифры, числа, суммы. И пока в душной, встревоженной многолюдьем конторе беспокойно скачут оживленные техническим директором цифры; числа и суммы, по рукам идет круглая чашка. Она стояла возле красного директора, укрытая легкой и ненадежной бумагой. Ближайшая рука потянулась за ней. Красный директор покосился на эту руку, на чашку, беспечно освобождающуюся от плена шелестящих бумаг, но промолчал. Чашка пошла по заскорузлым рукам. Толстые, тугае пальцы ощупали ее. Креп- кие ногти, с в'евшейся под ними застарелой, неотмываемой трудовой грязью, тихо постукивали по ней. Чашка тихо звенела. / Завцехами, каждый по-своему, оглядывали, ощупывали, обстукивали чашку. Завцехами пытали ее каждый по своей специальности. Старшие рабочие и рабочий актив прислушивались к завцехам и тоже, каждый по-своему, вертели, испытывали, изучали, чашку. II под тихий звон чашки звенели цифры, числа, суммы. Технический директор кончил. Технический директор потер левую бровь и собрал раскиданные в пылу доклада бумаги. Чашка вернулась на стол. Красный директор сказал: -— Вот, значит... Надо включить в ассортимент... Только, значит, подтянуться надо... Продукцию на ять варганить... Чтобы не только, что в роде этого,-—красный директор схватил чашку и поднял ее над столом,—а гораздо лучше... Вообще чтоб не было страну, потому что на экспорт, на заграницу работать будем. В конторе постояла короткая тишина. Пыхнули папироски. Заклубился яростно и озорно дым. Из дыму голоса: — На экспорт? В заграницу? Основательно загнем мы дело! Основа-ательно! Из дыму, перебивая эти голоса, другие: — На своих, на нашенских еле-еле управляемся! Такой товар даем, что просто плакать хочется, а тут—«в за-гра-аницу!» Свыше головы прыгать собираемся! В конторе, разрывая деловую скуку и сизые полосы дыма, взрывается спор. Взрывается, лопается, ярится. — Управимся! II своим, и чужим потрафим! — Подналяжем, дак и браку нонешнего не будет. Маханем такую продукцию, что китайцу сто очтеов вперед дадим! — Обязательно дадим! Лучше этой черепушки обладим! — Беленькую! Маленькую! Со звоном! С росписью! — На словах оно все этак-то хорошо и ладно выходит! На словах! — Не только на словах! Делом докажем!... Самым настоящим делом! Дым разорван спором и криком. Из-за стола поднимается красный директор: