Сибирские огни, 1930, № 1

•9 Командир на секунду смолкает и говорит, словно отвечая на вопрос слушателей: g — Я думаю, что Назаров приедет к годовщине. g Легкое порывистое движение красноармейцев — невыкрикнутый возглас: х п р и е д е т ! ? ш И он приехал. Необычайный приз перестал быть тайной, получил имя—н е р ж а- в е ю щ и й т о П о р... Верить или нет? И верили и не верили, а все же решили: 01 о о — Советский рабочий, большевик все может сделать. < ш Последние дни перед праздничными состязаниями отобранные снайперы были воз- бужденно-раздумны. И вот—подкрался долгожданный час. Он подкрался вслед за волнующей, такой ¥ простой и свойской речью усача, как называли его бойцы, Назарова. Морозный красно- I. ярский день притих и повеял летним зноем, когда он говорил. Как-то иначе, чем обычно, о жили в его речи знакомые слова: Октябрь, Ленин, рабочий класс, партия, Красная ар- ш мия. Он вынимал их сердца и бережно, как драгоценности, клал невидимыми руками в = сердца бойцов. И бесконечные ряды краснозвездных шлемов, принимая эти слова, за- ражались бережностью щедрого большевика - подпольщика, боялись спугнуть их, стоя- £ ли неподвижные, дышали осторожно... И потому подкрался час состязания, что осекся вдруг усач Назаров, захлебнул- ся, кончил говорить внезапно, на полуслове. Ближе стоявшие видели: в серых глазах блеснула голубеющая сталь... U OTOM долго не могло смолкнуть тысячеголосое ура. Оно гысоко поднялось и на- долго залегло над плацем. И ближе стоявшие к трибуне опять увидели, как еще раз вспыхнула голубым смятением в глазах усача сталь и уронила росинку. Тогда вышли на линию стрелки... Через три дня раздавали призы. Те же тысячные краснозвездные ряды шлемов встали перед трибуной. Усач Назаров, держа в руках бумажку, начал читать: — Индивидуальным призом — нержавеющим топором — за лучшие результаты по стрельбе награждается красноармеец Карельского пол... Только через пять, не меньше, минут стихли упорные шквалы приветствий и криков. Победитель уже стоял на трибуне. В его руках блестел нержавеющий топор. Назаров обнял лучшего стрелка, расцеловал и—уже в упругой тишине—сказал стро- го и любовно: — Будь нержавеющим бойцом! Последний раз я видел Назарова в полдень 4 сентября 1929 г. на станции Читэ 2-я. Он ехал вместе со своим молодым товарищем — шофером и помощником машини- ста Василием Кабановым -— на восток. В нашем распоряжении было только двадцать пять минут. Он заговорил, едва я успел войти в купе, словно возобновляя недавно пре- рванную беседу. Купе, в котором мы были только двое, сразу же заполнилось его тороп- ливыми и гибкими движениями, обрадованной мятежностью слов, восклицаний. — Ну, дорогой товарищ, я скажу тебе, рабочие южного Урала буквально зараже- ны боевым духом! Что делается в воекомате! Отбою нет от добровольцев! Молодежь, ста- рики... Женщины просятся в сестры... А партизаны! Все вытащили из хоронушек свое оружие, вычистили. Каждый рабочий сделал себе клинок. Я спросил одного молодого парня—«а зачем тебе клинок?» Знаешь, как он посмотрел на меня? Не рад я был, что и спросил.»—«Чан-Кай-Ши,—говорит,—ноги отрежу»... Да... Он переводит, как говорится, дух и продолжает. — Старый партизан, рабочий Голдырев пришел нас провожать, одетый в крас- ноармейскую форму, в полном боевом снаряжении, с винтовкой .за плечами. Он плакал— просил взять с собой... II другие просились. Да что говорить—все готовы у нас. Я тебе скажу, что по первому требованию Особой мы вышлем головной железндорожный ат- 9 О 1 )Я Д- С полным штатом мастеров и инструментом... ш 9 0 Еще небольшая пауза — и опять бесхитростно-восхищенный рассказ.