Сибирские огни, 1930, № 1

з нельзя. Передай мой привет Соколову, Гладких, Чернову, Небову и всей военко- g рии. Поздравляю вас с удачной операцией, мне очень жаль, что не пришлось быть с вами до окончания боя. Пиши, каковы были дальнейшие события. Много- х тиражка приходит неаккуратно, обрати внимание. Иркутск. Госпиталь, я Улухмаев и ш Долго рассматривали красноармейцы отдельного кавалерийского эскадрона а. №-ской дивизии три небольших желтых китайских плаката, принесенные их товари- о щем Петром Тяжслышковым. Он сорвал их с ворот здаш!Й в Манчжурии. 0 Па одном было нарисовано лричащее в ужасе лицо китайца. Чья-то рука схва- £ тила его за горло и смертельно грозила ножом. Сбоку, справа стоял столбик китайских 1 иероглифов. Переводчик расшифровал эти знаки: а Чундан (большевик) вырвет вам язык, перережет глотку, обезобразит ваше ° тело, надсмеется над вашими богами. Чундан—кровожадный человек. Вот что будет, < когда придут русские. На другом плакате русский тащил китайца, а столбик пояснял: к — Чундан обезглавит все население Китая. Он сделает то же, что сделали рус- g ские в 1905 г. Целые селения будут сожжены. Русский будет смеяться тогда над сле- £ зами китайцев. Вставай, народ провинции, записывайся в солдаты бить большевиков. А на третьем кровожадный чундан тащил на веревке из загородки овцу, а стол- бик справа кричал: — Русские чунданды грабители! Ваше имущество будет разграблено! Ваши ов- цы, бараны, курицы будет кушать русский! Вы тогда умрете с голоду!! Нужно бить русских, тогда исчезнет опасность и будет мир! Переводчик замолк. Красноармейцы переглянулись и... залились безудержным смехом... В начале декабря Петр Тяжелышков писал в «Красноармейскую Звезду»—газету Сибирского военного округа, военкором которой он был уже третий год: «Я стою на квартире у старушки, матери рабочего Депо, железнодорожника. Ста- рушка долго не решалась спросить меня. Потом, осмелев, спросила: — А у вас коммунисты есть? — Есть. — Посмотреть бы мне их... Вы лотом как-нибудь покажите хоть одного. Я спрашиваю ее, зачем это ей нужно. — Да вот о них ходило такое множество слухов, говорили, что они и дет.;й ' убивают, храмы божьи разоряют. А теперь, как приехали красные, так прямо целовать готова коммуниста... за то, что они много хорошего сделали для России. Я спросил ее: — Сильно хочется увидеть коммуниста? — Сильно. Тогда я показал на себя: — Ну, смотри, бабушка, я коммунист. Бабушка так и ахнула, засуетилась и стала извиняться. -— Я думала, коммунисты — это какие-то особые люди, даже одеты в разное платье, а тут ишь ты! И с тех пор мне нет покоя от старушки, она меня кормит самым лучшим, оде- вает сонного своим одеялом, ходит, как за сыном». Теперь мне вполне понятно, почему, возвратясь из коммуны «Майское утро» в Но- восибирск, я не увидел на улице ни одного красноармейца, почему так мало я видел позднее их на улицах Читы, почему также поражало многих, особенно иностранных корреспондентов, отсутствие военных на улицах таких прифронтовых городов, как Ха- баровск, Владивосток... Они спрашивали: