Сибирские огни, 1930, № 1

— Я и на свои выпить могу!—огрызнулся Федюшин. Рабочие засмеялись. — Ты, старик, старое-то шибко не хвали!—укоризненно посоветовал Андрей Фомич.—Со старым далеко не уедешь... — А ты думаешь с новым вмах ускакать?—оправился Федюшин.—Не надей- ся, товарищ дилектор! Гляди: в прежние годы бывало ли эстолько браку? Прямо страм... Вот оно новое-то куды тебе пошло. У Петра Игнатьича, бывало, ни единенькой черепушечки не пропадет. У его, коли заметит во дворе, коло корпусов, где черепок разбитый валяется, сейчас прибрать велит, да в перемол, а мастера али рабочего вино- ватого на штрах... Вот как работали по-старине-то... А по-новому вон оно что... Федюшин повернулся и ткнул сжатой в кулак рукою в груду неубранной почер- невшей, испорченной посуды. Рабочие промолчали. Широкйх внимательно поглядел на бракованный товар, ча рабочих, на торжествующе и хитро ухмылявшегося старика и сдержанно сказал: — Это, конешно, безобразие... Коли нет чьей безвинной ошибки, значит вредит какая-то сволочь... Ну, а, в конце концов, доберемся до причины. Попомни, старик, доберемся! Угроза звенела в голосе Андрея Фомича. Эту угрозу почувствовали присутствую- щие. Почувствовал ее и Федюшин. — Ты што же, сумлеваешься, али как?—смущенно спросил он.—На кого ду- маешь, что вредят? Это ни к чему... Кому тут это надобно? Никому... Прямо тебе го- ворю: понимания в деле значит мало. Оттого и брак пошел густо. — Сказал я, — повторил, повышая голос, директор, — сказал, что доберемо;;, дознаемся мы до причины, а уж там видно будет—какая она... Старики в этот день, после шабаша, долго волновались по поводу заявления директора. — Он што это, язва его, какие наветки загибает? Мы работаем ладно, как ра- ботали раньше... Может они сами там намудровали в лабалатории. Массу плохо соста- вили, состав испортили или вот в горнах трубы инженеры облаживали по-своему заслонки новые поставили,—так не от этого ли вся волынка? А на рабочих нечего налить. — Кому грозит-то? - - шумел Поликанов в саду перед открытой сценой, куда клуб на лето перенес всю свою работу. — Нам фабрика дороже, чем ему... Его, гляди, седни суда сунули, а завтра убрали и в другое место. А мы тут горбы нажили, мы тут до скончания жизни трубить будем. Старики бурлили и тянули за собою и кой-кого из молодежи. И скоро вышло так, что Андрей Фомич и Карпов встретили отпор своему проекту обновления и улучшения фабрики. Глухой и организованный отпор. И в спорах против новшеств и улучшений, которые были задуманы директорами, как-то был пущен нелепый, но легко поползший по фабрике слух: — Горны плохо работают, продукция выходит плохая и фабрика несет убытки нее оттого, что директору и его помощникам и близким нужно во что бы то ни стало доказать необходимость перестройки фабрики. Слух этот был нелеп, ему не верили, над ним втихомолку смеялись, но, тем не менее, он гулял по фабрике, будорожил и настраивал некоторых рабочих против проек- тов Андрея Фомича и Карпова, III. Широкое собрание, на котором обсуждали план переоборудования фабрики, за- тянулось до позднего вечера, Вавилов сделал обстоятельный доклад о том, в каком состоянии он нашел фабри- ку, и высказал свои соображения насчет ее переоборудования. Соображения эти были не в пользу проектов Андрея Фомича и Карпова. С Вавиловым сцепился Андрей Фомич, ему на подмогу пришел токарь Егор. Са- вельев отмалчивался.