Сибирские огни, 1930, № 1

Пустив лошадь шагом по крутому увалу, кучер закурил и уселся на козлах g боком. ч g — Прямо, конечно, из Москвы?—выпуская струю едучего густого дыма, у неожиданно сказал он.—Экую путину отмахали... Неужто, значит, для посмотренья « нашей фабрики? g — Из Москвы...—задумчиво ответил седок.—Посмотрю фабрику. Погляжу на £ порядки, как работают. g — Что же, посмотрите, посмотрите,—одобрил кучер.—У нас порядки ничего. § Есть, конечно, баловные ребята, а вообче все аккуратно. Вот строить теперь надумали. 0 По-новому, вишь, хотят фабрику заводить. Грехов с этими строителями, беда! Спорюг, < доказывают, а в обчем, может, и зря... § — Вот и об этом разузнаю я,—заметил седок.—Зря ли или не зря стройку на- g думали. | — У нас прямо война с этой стройкой. Одни горячатся: давайте фабрику и внове оборудовать. А иные не согласны: вишь, фабрика-то в этаком, в теперешнем, g конечно, формате годов шестьдесят орудует и ничего, товар форменный выпущает! 2 И выходит; что, в концы концов, новую-то строить, может, и не резон. о —- Так, так...—слегка заинтересовавшись, одобрил разговорчивого кучера седок. Ч •MlllliilltllUITITi'i — В концы концов,-—подтягивая вожжи и делая пару долгих затяжек из крепкой папироски, продолжал кучер,—стояла же она, фабрика-то, эстолько лет при хозяевах и ничего—жили? Капиталы наживали и не шераборились, чтоб, конечно, старое ломать и многие тысячи на новую фабрику выкидывать... А вот теперь упра- вители-то и мудруют... Большой у нас, товарищ, тарарам по этой причине происхо- дит. Прямо сказать, сверхестественный спор! Каурый, взобравшись на угор, дернул и понес широко и весело по покатому спуску. Кучер замолчал и, сосредоточенно подобрав вожжи, стал следить за лошадью. Седок всунул руки в карманы и глубоко и плотно прижался к мягкому кожаному сиденью. Дорога, широкая и гладкая, пылилась в умирающем сиянии вечера, взбегала с увала на увал и терялась впереди в далеких и смутных дебрях. — А что, Харлампий Саввич не служит на фабрике?—после продолжитель- ного молчания спросил седок. — Харлампий Саввич? Это кто будет такой? — Конюх. Раньше в конюхах служил. Не знаешь такого? — Как быдто не слыхивал. Это не тот ли, при котором старого хозяина уко- кали? Не он? Седок вытащил правую руку из кармана и нервно поиграл пальцами. — Тот...—глухо подтвердил он.—Он самый. Кучер круто повернулся к нему и убежденно заметил: — Стало-быть, вам эти места знакомы... Что, проживали вы тут ранее, али как? — Бывал...—односложно ответил седок и вдруг выпрямился, насторожился, застыл. Впереди под обрывом дороги, где-то далеко внизу и вместе с тем очень близко повисли белые огни: один, два, еще и еще. И между огнями, мерцавшими, как ранние вечерние звезды, всплыли вонзившиеся в небеса трубы. И эти огни и эти трубы, безмолвные в ясном и сладком затишьи вечера, далекие и призрачные, вдруг изменили, казалось, самый воздух вокруг и разорвали безмятежность и ласковую пустынность до- роги. Тишина оставалась прежняя, но оттого, что вдали возникла как бы из праха, от- куда-то снизу фабрика, эта тишина сразу перестала быть невозмутимой, безмятежной и сладкой. Первым почуял это каурый конь. Он подобрался, вздернул голову, раздул ноздри. — Фабрика!—не оборачиваясь, кинул кучер.—Четырех верст не будет до нее. — Фабрика!— повторил седок и сунул обе руки в карманы.—Фабрика...