Сибирские огни, 1929, № 6

У сельсовета Гуськов пестрая толпа народу. Еще рано, никто не заходит. Увидели скитцев и улусцев— закричали: — Божьи .люди с нехристыо. Видно и впрямь Акиндин Сафронович в схиму ушел... Дела... Охо-хо-хо... Сбирались быстро, боялись пропустить еще невидимое, неслышанное. В сельсовете торопились с последней уборкой, Морозить людей нельзя. л ф ы ин уб с р А в В а о н д д ы у о а г , й л л у ь у и н ш е п е с с о б е д л о н а к ы п в у . о к р и т Б т р , у р и д т е б т а т у о б а н у м а с р и т е и е т з н с к т ы и я о . щ л р В и а с к з с д о о к в в с р и е а и н д с у н н т л ю ы о и ю ж м сь е , к п п о о р м о к а к н з р р о а ы ы ш т в у т л а а л и д о с в к м ь е р . . р а ь с Ч н е н ы р а м н с . т и е л К ж ь о н ь л и . о ц к Т а о а , л м ь б ч л у и а м к в а , к г и а, . С г т р о а ­ В стороне от трибуны уголок, огороженный жердинкой,— для музыкантов. — Готово?— бросает последний взгляд Лапин по комнатам. — Готово. Зазывать можно,— откликаются люди. Распахнулись двери зазывно. Белым паром бросился холод, опутал облаками и пополз во все углы торопко, извилисто- Входили медленно, У порога .обивали пимы, снимали шапки, рукавицы, трясли и переступали порог деловито, хозяйственно. да, не Н З б а е р б о и л с л е а з а т л с ь и ь ся в в т п н о е а р р а е г я д л , а к з н о а е . мн т а о т л а п , и п л у и с с т ь ы , ух п о е д р и вы ли е в р г я л д у ы бь и , п с о т д ол ал пи ьш ли е с , ь хо п т р е о л б и ко у й й , т н и е о р т е в ш з а г я л с я ь проходить вперед. Жило еще старое, крепкое— старикам вперед— они хозяева. — Проходи, проходи, товарищи! Не оставляй других на улице,— приветливо звал гостей Лапин,— мест вон сколько свободных. —- Постоим тут,— робко отозвались от дверей. Лапин махнул рукой и двинулся к дверям. — Эх, люди! Что мы почетных гостей садить каких сюда станем. У нас почет иной— победнее, тому и почет. Рассаживайся, товарищи. Втерся в гущу и бочком, бочком оттирал от дверей. кам, сж— П и ол м н а З ы ю ах т о к д о н и м а н в а л с т а е ы в . , ка н х е . т места, у дверей еще стоят. Разводят распорядител ' и по бо­ Тесно, душно. Приоткрыли дверь. Мест не много, но еще уйдет десяток-другой, кто попозднее придет. Сидят старики молча, без разговоров,— в сторонке молодняк. Редко где шаль, платок. Не решились на такое женщины, непривычно еще с мужиками в одной избе сидеть. Кого мужья не пустили, а девушек две-три, что возле комсомола были. Дрогнул колокольчик. — Товарищи! Не всем слово ласковое, близкое. Непривычно еще бородам седым, кудлатым, особо кержацким. Привыкли— старики, отцы и будто даже обидно слышать его Минею, Кондрату, другим. Хмыкнул Миней, промолчал. Мысль пробежала: «Кобель тебе товарищ». —- Товарищи! Сегодня, в третью годовщину смерти товарища Ленина, решили мы провестп с вамп время сообща. Поговорить о Ленине, подумать над его заветами, о нашей жизни. Может, как мы и решим выполнить сообща какое-либо из его завещаний. Товарищи! Избрать надо президиум для ведения собрания. И загудели пз разных сторон голоса. — Лапина, Лапина... — Кострова. Еще, еще. Голоса перебиваются, мешаются, не разберешь, кого кричат, вызывают. Поднял руку, поток остановить хотел, но он льется, гудпт. Только бороды молчат, не одобряют прыти молодых.