Сибирские огни, 1929, № 6

лы, ме А ня т ю у щ т и е й щ ся е н п а ост г р л о а й з к ах а а с р т т а е р л и ь к щ ов ик о ам бл и ик ме Ч л е ь р н н и о ц в ы у , ш п к р и и — ез п д од у о ч л и г т у ел н я е , о д т а к в р а ы ли тие ус ш ну к т о ь ревнителям старины. Вздыхая о крушении древлего благочестия, амосовцы со всех сторон обдумывали создавшееся положение. По вечерам сходились или у Мосея Ан- кудиныча или у попа Амоса, подсчитывали свои силы, взвешивали каждый ход. — За всю жисть эдак-то мозгой шевелить не доводилось, а не шевелить — с’едят. При подсчете своих сторонников уже не загибали пальцев ни на Акнифе Овеч­ кине, ни на братьях Свищевых, ни на Аверьяне Троеглазове. — Как не крути, а ихна болыиина выходит, а потому надо быть мудрым, как змии,— советовал Мосей Анкудиныч. — Каво тут мудрить с ими, каво мудрить, Гараську с Митькой посадить «на бабки» только, а у остальных и дух в штаны выйдет,— горячился, сверкая глазами, Автом Пежин. Но горячность Автома Пежина в расчет не принималась. Действовать решили осмотрительно. Мысль о Селифоне пришла Амосу Карпычу. — Да ведь этого зверя натравить на их, этот не Пилегушка. метался В — н г а о Д л а п о о в в с е е т д е А ь л м и т о у с А т а м н о К е с ар т К п о а л ы р ь ч п к а о ыч о н . д а н С е а е й р з д з а ц ло е о б д у р н а о в с й ы ки м з п а е е к щ л р у о у , с т ь т и — у л т и н с к ь е ое в с - з п к в и о о т м л с у н я о . и ва д н р н у ы го е му м ; ы н с е ли сд . о Р б а р з о - в ш а и т б ь. еш И А ь. м г о л с ав К н а о р е пы э ч да н к е ого мог кр з е а м с н н я уть на до св р о а ю ссв с е т т о а р . ону- Улики же налицо— колом не от­ Письмо обсуждалось до вторых петухов. Письмо вышло убедительное. тельщи С « к в Р и и а . д сп О ет о т е ч л к а я о л м го и М о а в б р р и п ю н и у х с а ь т м З е у е л р а н б н и ы е н л и а з с в в е я с ы т ч с н е т й о а , к в о л н й е о н н а и е в т и с е н я п а е ч Ч р е ь е , р к н к а о а к в ж у д о ш о т н к О о а ч р н е и о ш о к б с и о а » б л . е у н ю н т о с на е п ю ира а л р и они на бабку Ненилу Самоховну. Невзначай в письме обмолвились о том, что другого ему, Селифону, имени, как «бандист», ни от Зурнина, ни от артельщиков не было, а что те, кто пишут ему об этом, думают о нем по-другому. «Заблудшую овцу пастырь с радостью приемлет в стадо свое, кающемуся грешнику восподь радуется больше, чем десяти праведникам»,— заканчивалось письмо. Амос Карпыч, посматривая на окна пятистенника, в котором жила Марина, улыбался, весело распевая священные стишки. „ШУХАР“ Удар, направляемый опытной рукой Амоса Карпыча, редко приходился мимо б ц ы ел в и а . ющ П — е и р й е А д с б р а в о л е к д ч у е з е р а в к н , л е ю й н ч а п ен о н н в о е ы с р к й к а о х и й , з , п с и в о с ы с ь с е м т д о а н в е и о й т в к к а р р м ы а е ж л р и и ы . й , р к а л з о н к ос б ч о и р к од п ы исе в м, во в л е ч с о ел к о к к а р м и ер кн ы у , л о : т­ Селифон вскочил с нар п в два прыжка перемахнул ж двери. — ■ Давай суда!— перехватившим от волнения голосом прохрипел Селифон в волчок- — А это хочешь?— и в дыру выставился грязный, маслянистый кукиш. Заключенные повскакали с нар, предвкушая веселую издевку над Седифоном. — Давай, говорят,— и Селифон крепко ударил кулаком в окованную листовым железом дверь. — А это хочешь?