Сибирские огни, 1929, № 5

вающую и без того покорные волосы. Было тепло смотреть на этот медлительный повторяющийся жест и на эту голову, счастливую под такой спокойной ладонью. Вот мягко проворчал отодвигаемый стул, и встал Федя, растянувшись до са­ мого потолка. Губы на его лице извилисто зашевелились, выталкивая беззвучные слова. Гул голосов шел из-под пола, утекая в мякоть снегов. Федя обращался к сек­ ретарю укома. Пичугин тут только разглядел страшную бледность усеченного рамой лица и иод глазами две черных полоски, два червячка усталости, всползающих к пере­ носью. Каргин что-то неспешно проговорил, не подымая глаз, спрятанных в чер­ ных пучках тени, и было похоже, будто он раздал каждому, как карты, слова, в теплых узорных рубашечках. Пыльцов перестал колупать доску стола, радостно поскреб шшнастую голову и обвел всех таким взглядом, будто сказал: — Ну? слышали? А я ж вам говорил? Пыльцов несомненно в чем-то был прав, потому что Каргин тут широко ему улыбался и улыбка его, необычайно утомленная и необычайно ослепительная, одела Едруг в с т р о г ую немоту сцену за окном. Пичугин отпрянул от окна и медленно двинулся наугад через засыпанные снегом бугры. Он был потрясен и н^ скрывал от себя того действия, которое про­ извело на него это ночное заседание. Пичугин не знал, о. чем говорили они. Но он мысленно вкладывал в их уста то, что должно было бы окончательно его унич­ тожить. Они, пренебреженные им товарищи, партийцы, отторгали его от своего кол­ лектива, жаловались на него тому, другому— старшему и мудрому. И тот, другой, не ставил никакого раздела между собой и ими, кроме того, что он мог им помочь там, где они оказывались бессильны. Он делал как-раз то, что для Пичугина было совершенно недостижимо, и в этом именно инструктор увидел приговор себе. Но, в конце-концов, какое преступление т совершил? Эта цепь неудач, пре­ следующая его в деревне... Разве его в этом вина? Конечно, то, что произошло на волс’езде— пустяки по сравнению с потулов- ским провалом. Но и там одной его волей невозможно было своротить обомшелый ком вековой забитости, пассивности, темноты. Пичугин стал мучительно искать выхода из обуявших его. запутанных мыс­ лей. «Верю ли я в строительство социализма— спросил он себя?» _ Он оглянул тишину пестреющего точками света и, не выговаривая букв, внутри ответилось: «нет». И тут же всплыло перед его глазами испитое, бледное лицо с черными червячками усталости под впадинами глаз. «Неужели, -вот так только надо работать и тогда вывезешь?». В теле ныла скулящая мечта о сне. Когда Пичугин вторично приблизился к вику, желтизну окошка ножрал свин­ цовый рассЕвт. Опустошенный и с’еженный дом доживал ночь раздавленной скор­ лупой. Из раскрытой двери Кривая выметала на улицу сор, яростно подбрасывая его и утопая в клубах взлетающей пыли. — Ушли до Булыгина,— прохрипела она в туман нарождающегося утра и обстукиула щетку о порог,— по всей ночи канителятся, злыдни. Пичугин лег на расшатанный деревянный дива.н и, уткнувшись с головой полушубком, проспал три часа, как убитый, в шкуренной духоте пыльцовского ка­ бинета.