Сибирские огни, 1929, № 5

— У меня была жена... разошелся... недавно,— почему-то басом сказал 11 н- чугин. — А боля никого не маешь? — Никого. От я ж л кажу. У меня на это нюх ест. Меня, брат, не обманешь. Восемь жен було, энта девятая. Я, брат, в бабах знаток. А кольки лиха приняла за них! Нну! Бывало только шо ноги и унесуть. Оны у меня до-олг.ие, — вытянул Хвощ на liiKVU Избы свои вялые ноги ш коротких порыжелых сапогах. Рассказывая, Хвощ через плечо взглядывал на Горпину. Она отодвинулась и, не мигая, смотрела на мужа. Сердце Горлины обливалось гордостью. II весь этот Хвощ, с черной ватной жилеткой, с вялыми жгутами ног, с маленькой засушенной головой, поросшей со­ бачьей шерстью, весь он казался ей локорительным, сильным мужчиной. Правда, его любовные истории царапали ей сердце. Но это бывало особенно в отношении Кривой— сторожихи из вика— непосредственной предшественницы Гор- пины. — Ох, и ревнивые ж бабы мне попадали! Бис их возьми зовсем, з потро­ хами. — А Кривая?— сипло выдавила Горлина. — Шо Кривая?— стирая улыбчивую истому и делая притворно строгое лицо, повернулся Хвощ. — Ничего,— фыркнула 1 'орпина и стала сдергивать со стола посуду. Хвощ с удовольствием подмигнул на нее Пичугину, но инструктор уисполкома .думал о другом и давно уже не слушал разговоры Хвоща, изученные вполне за полуторамесячное житье в его скоробленной набок хибарке. Отвернувшись, ое смотрел в черноту блестящего окошка, где отражался ку­ сок стола и он сам, Пичугин, насупленный, со свисающей прядью над розовым сгустком лица. Отражение в окошко внятно повторяло жизнь хвощевой хибарки. Вот бес шумно проскользнула широкозадая Горлина. Видно было, как она обернулась и взгля­ нула в направлении окошка, в тишину, в ночь. Пичугин механически отмечал все видимые черточки в маленьком черном мирке, но видел другое, назойливое и беспомощное, что ворочалось в памяти и вы­ зывало зудящую ошнарину стыда. Каждое слово того разговора с Матвиенкой, в степи, припомнилось ему с необыкновенной ясностью. Пичугин мысленно наблюдал себя, как бы со стороны, видел свою вытянутую широкую белую шею под оттопыренным малахаем и выставленное ухо, ловящее на ветру небрежные слова Матвиенки. Эта невольная угодливость позы вдруг с несомненностью раскрыла инструк­ тору всю его беспомощность в сложной дремучей обстановке деревни. А эта тягостная трагедия выборов? Развевающиеся лохмотья Зимы и безум­ ное его лицо во время счета? Зубок? И потом этот позорный нелепый провал. Но Пичугин сейчас не хотел думать ни о какой своей вине, поэтому он пред­ почел посмеяться над собой. Его энтузиазм, так внезапно для него самого проявленный в Потуловке, пред­ ставился сейчас инструктору в откровенно дурацком виде. Он даже мысленно обру­ гал себя идиотом и слюнтяем.