Сибирские огни, 1929, № 5

Пичугин затруднился, как назвать его—-«ты» или «вы», такие смешанные впечатления нахлынули на него от этого неторопливого, пружинистого крестьянина. Маленькие, глаза его под тонкими дугами бровей мягко смотрели на инструктора, а- рот большой и красивый был сердито сжат. — На вторичные перевыборы приехал. Какая-то путаница тут у вас получи­ лась,— начал Пичугин полувопросом, делая пробу. —■ Что же, вторичные можно провести,— неопределенно согласился Матвиен­ ко,— правда, народ у нас неорганизованный— хутора, за две, за три версты друг от дружки живем. Одичали. Катя, самоварчик нам,— не меняя голоса, вставил Мат­ виенко. Тотчас же из боковой двери вышла мужеподобная женщина, тяжело надавли­ вая на половицы, прошла в кухню 'и загремела там самоварной трубой. — Скидайте полушубок, чайку попьем,— предложил Матвиенко. Пичугин сказал, что торопится, но все же разделся. Зачесывая волосы перед длинным косящим зеркалом, он снова увидел в глубине стекла эти жадные выпуклые глаза, тупо следящие за ним. Старик жирной кодной прилепился на стуле у печки и так и просидел, не шевелясь, все время, пока сын с гостем пили чай. Разговор плелся натянутый, скучный. Матвиенко говорил о кооперативе, где он был председателем правления, о поселке, который необходимо' организовать. Вскользь упомянул фронт, девятнадцатый год. Пичугин поднялся уходить, когда за окошками уже стало серо и первые острые звезды царапнули стекла. Досада на себя за потерянное время, ощущение какой-то непоправимой ошибки переплетались в нем с вяжущей неловкостью, почти робостью. Хотелось поскорее свалить с себя время, проведенное здесь. — Я могу вас подвезти,— осторожно предложил Яков Матвиенко, и Пичугин увидел в его глазах ожидание п беспокойство.— Саночки у меня легкие... конь добрый. Пока он запрягал, старик суетливо подсел к Пичугину. — Перевыборы будете делать? Навряд ли соберутся. Хутора у нас... не собе­ решь народ-то. Снега ноне большие, по степе не проедешь. Встречный Еетер обжигал арбузными запахами мороза. Спина Матвиенки с разлетающимися крыльями новенького тулупа загораживала степь, белесую от звезд- лэго света. Бешеный вороной рвал сани вперед с неперестающей упругостью электри­ ческого тока, и Пичугину казалось, что сила лошадиных мышц струится по оглоб­ лям, пронизывает кузов саней и вливается в него самого смутной звериной трево­ гой. Он решительно выпрямился, стараясь обуздать в себе дурманящее безволие движения, развязал уши малахая, высвободил лицо и бросил в церную громаду спины: — Ты потише маленько. Мне с тобой поговорить надо. Матвиенко словно ждал этих слов. Он придержал вожжи и коротко, необыкно­ венно нежно что-то крикнул жеребцу, отчего тот сбился с полета на стучащую, не­ довольную рысь. Матвиенко не повернулся, приготовясь слушать спиной. — Мне надо с тобой поговорить, — повторил Пичутин потише, — там не­ удобно было, при отце твоем. Дело вот в чем, я знаю, что ты был лишен голоса, но ездил в центр и восстановился. Еще я узнал, что ты был членом партии. Кажется, выбыл механически. Здесь у вас больше нет коммунистов... Так вот я сейчас хочу говорить с тобой, как. с товарищем. Матвиенко с силой натянул вожжи. Сани пошли шагом. Резкие линии полу­ шубка в млеющем небе обмякли. Стало тихо.