Сибирские огни, 1929, № 5

Когда сани приблизились, Зубок бросился наперерез, утопая в снегу. — Эй! эй!— причал Зубок и махал рукавом,— из волости? Из Кошкина? На перевыборы? — Насилу дождался,— тяжело выговаривал Зубок, влезая в сани.— С самого света стерегу. А то бы кулаки переняли. Они вас тоже дожидают. Пичугин видел перед собой счастливое измученное лицо— широкоскулый тре­ угольничек .в тонких; лучиках молодых морщинок. — Да-а... дела у нас,— словно извинялся улыбкой Зубок,— бумажку-то эту н ведь сам в волость доставил... Одним словом, классовая борьба на все сто процентов. Вот.сами увидите. Инструктора поразила расщепленная тревога в маленьких белесых глазках Зубка. Она странно передалась инструктору. Потом уже;, сидя в избе и расспрашивая Зубка о потуловских делах, Пичугин все время довил себя на ощущении этой непонятной тревоги. Остановились на каком-то ближайшем хуторе. Зубок извинялся, что не отвез инструктора к себе. Но у него еще нет избы. Он недавно вернулся из армии и cam жил на квартире. Хозяев хутора не было дома. Черноглазая Марилька с жидкой косичкой, которая топорщилась на затылке веревочкой, достала из печи кринку розового топленого молока и молча поставила перед Пичугиным, детски прямо глянув ему в глаза большими черными звездами. Зубок не отрывал напряженного взгляда от инструктора. Сидел на краю лавки и неспокойно одергивал свой вылинявший чапан. — Кто же у вас наибольшим авторитетом пользуется?— спрашивал Пичугин, с удовольствием насыщаясь молоком, которое горячими струйками растекалось то телу. — Да, пожалуй, что Матвиенко Яков.— отвечал Зубов,— он, как бывший пар­ тиец, конечно, развитой и так и далее. Хотя, конечно, у ево хозяйство большое. Ну, в совет он про-шел. За него, конечно, большинство зажиточные... хотя и беднота так­ же. Ну, он будто лучше других, общественный человек, заботу себе берет за бедноту. За это ему больше, как другим, доверяем... Хотя хозяйство он будто поделил с отцом, но это, как сказать, еще не оправдано в действительности. Сейчас беднота вообще против, чтоб в совете зажиточные, потому по земельному делу туго от их... Много еще говорил Зубок, но сквозь розовую муть молока и темные звезды Марилькиных глаз Пичугин запомнил почему-то особенно явственно о бывшем пар­ тийце Якове Матвиенко. — С чего же мы начнем, товарищ Зубок? Я думаю, созовем сегодня собрание бедноты и там подработаем вопрос о перевыборах,— говорил Пичугин, вытирая рот грязным платком и вставая из-за стола. — Обязательно собрание бедноты! Я сей же час всех обойду. — Как же- ты успеешь! Лошади у тебя нет, а хутора, ты говоришь, на двад­ цать верст раскиданы. — Не сомневайтесь!— вынес Зубок вперед выпрямленную в пальцах верую руку.— Сейчас выхожу по кругу и к вечеру все здесь будут. Если бы селом итти— л бы живо. А" то степь у нас— хутора... известно. Притом снега. Ну, все-таки, раз сказано— будьте в надежде. Он туго запахнулся в своей зелененький чапанок и, сразу нострожавший. вы­ шел, занося вперед огромный шест. Едва закрылась дверь за Зубком, Пичугин спросил у Мшрильки дорогу на ыат- виенковекий хутор и быстро стал одеваться. Мысль пойти к Матвиенко возникла в нем как-то внезапно. Он еще не отдавал себе отчета, зачем это нужно.