Сибирские огни, 1929, № 5

Одншко, главный интерес, в записях т. Топорова имеет другая сторона, которую он сам особенно подчеркивает. В них выражены требования, которые пред’являет к художественной литературе читатель-крестьянин, они выявляют критичесжое лицо де­ ревни. Для нашего времени это, конечно, важно. И вот с этой-то точки зрения и будут дальше рассматриваться записи высказываний деревенского читателя. I. В какой мере записи т. Топорова можно считать подлинным выражением крестьян­ ских мнений о литературе? Ведь они называются очень определенно: «Деревня о со­ временной художественной литературе... о поэзии». Сразу бросается в глаза, что мы имеем дело не с очень-то обыкновенной де­ ревней. В записях представлено свыше тридцати современных русских писателей и больше сорока произведений, а всего их прочитано с о т н и . В рассуждениях коммунаров— мы нередко встречаемся с именами Лермонтова, Никитина, В. Гюго, Диккенса и т. д., а иногда и с цитатами из них. Если 'бы такую начитанность обнаружил поступающий в ВУЗ (хотя бы в литературный), экзаменаторы, несомненно, удивились бы. Коммунарам известны и почти всегда к месту употребляются такие термины, как яш, образ, образный (даже иронизируют: «язык не образный, а безобразный»), сцена (не в смысле театральных подмостков) ;.они говорят о том, что писатель «кажет карти­ ны». В художественных произведениях 'эти слова употребляются так редко, что извлечь их оттуда коммунары не могли; в житейских разговорах слово «образ» не употребляет­ ся вовсе (разве только в смысле «иконы»), а «тип» обычно применяется в противо­ положном настоящему значению. Очевидно, коммунары знакомы с основами так называе­ мой теории словесности, и познакомил их с ними, вероятно, товарищ Топоров (и хоро­ шо, конечно, сделал). И если в записях говорится, что «крестьянская критика напра­ вляется по следующим линиям: правдоподобно ли изображенное 'писателем (разумеется, к сказкам это не относится), насколько ощутимо отлиты типы, красив, меток и образен ли язык, задевает ли написанное за живое и остается ли оно в памяти, чему хорошему или плохому' научит деревню данное сочинение» («С. 0.», 1927, 6 ),— то мы, в сущ­ ности, не знаем, сама она направляется по этим лилиям или ее кто научил этому? А отсюда, естественно, возникает и вообще вопрос о влиянии мнений руководителя на суждения его аудиторги. Руководитель, особенно если он образован, даровит, да еще энтузиаст (вес это, ловидимому, есть у т. Топорова), иногда подчиняет себе руководи­ мых, сам того не замечая. И действительно, следы влияния и руководства попадаются. В записи о,разборе «Двух миров» Зазубрина упоминается, что т. Топоров составил для себя обследователь­ скую анкету на 70 вопросов. Какая эта анкета? Литературные вопросники, мне кажется, везде имеют подсказывающий характер. «Разбор «Двух миров»,— говорит т. Топоров,— закончился у нас дискуссией на тему, где Зазубрин сильнее: в индивидуальной или мас­ совой драме?»*). Самый факт постановки такого вопроса (я, конечно, не думаю, что он был поставлен именно в этих словах) указывает на присутствие в чтениях и бе­ седах элемента обучения. Еще пример. Есенин, написавший, по выражению т. Топоро­ ва, «прорву чуши»**), остался во мнении крестьян кактг-то шутом гороховым, пи­ савшим на непонятном, озорном языке. В отзывах он представлен всего 5 вещами***), но темные стороны его жизни, видимо, известны, известны и его действительно озорные стихи. *) «С. О.», 1928, 1. **) «С. О.», 1927, 6. ***. «С. О.», 1927, Ь, 1928, 5.