Сибирские огни, 1929, № 4

— Что ты делаешь! Так нельзя! — Машинист ветел тушить. — Выгребай жар, туши на иолу, а в топку нельзя,— говорил Иван Никитич, ощупью пробираясь в (машинное отделение (маленькая комнатка,, в углу вертикальная машина, рядом динамо, в двух шагах стол). Директор огляделся. На «редине стоял машинист, маленький испуганный, сжав­ шийся, в руках -обломок чугуна и свечка. Иван Никитич пристально вгляделся и спросил: — Что- у вас такое? •— Да вот крышку сорвало,— едва выговорил машинист заплетающимся языком и опять начал рассматривать обломок крышки. Он был пьян, слипшиеся глазки едва пиликали, желтенькая свечка протягивала к нему золотые рожки, директор качался перед глазами. Вслед за директором в машинное вбежали рабочие. Сразу стало тесно и как-то легко, как будто во-время подошела помощь. Из конторы принесли керосиновую лам­ пу, стали осматривать машину. Она стояла на -своем месте точно такая же, как вчера, только наверху рваные болты торчали черными пальцами. Машинист все еще стоял с опущенной головой и, казало-еь, не мог прийти в себя. — Как же теперь быть, Григорий Михеич? — А кто ее знает? —- Пошлите кого-нибудь к завхозу, пусть придет сюда. •— Я здесь, Иван Никитич,— ответил завхоз и выступил вперед. — Там у вас в амбаре есть старая машина. Надо посмотреть, не подойдет ли крышка к этой машине. — Хорошо, хорошо. Мы сходим. Пойдем, Михеич. — Крышка-то подойдет, я знаю,— пролепетал машинист,— только болты не подойдут. — Ну, болты это пустяки. Просверлите новые дыры и только. Тут же была создана комиссия и составлен акт. Всю вину свалили на пьяного ма­ шиниста. Олейников всю ночь скрипел на сверлильном станке, машинист -резал сапожным ножом асбестовый картон для -прокладок. К утру машина была готова, однако, дирек­ тор издал приказ -об освобождении машиниста -от занимаемой должности. 3 . Одиннадцать вечера. Хрипло гудит усталый завод, выдыхая остатки пара. Хлопает железная калитка. Рабочие второй смены уходят домой, оглядываются на освещенные окна директорско­ го кабинета. На «ветлой -полотняной шторе вырисовывается склонившийся силуэт ди­ ректора. Вот -он выпрямился, повернулся боком, опять наклонился. Проводит рукой по волосам. — Чудно,— говорят рабочие. — Жак вое равно в кино,— -подтверждают другие и проходят мимо. На -столе чертежи, планы, профили, Рошефар. Иван Никитич составляет -смету... Иван Никитич перечел нади-санное, поморщился, хотел было кое-что выправить, но махнул рукой и, закурив, начал ходить по кабинету. Его беспокоила мысль, что он что-то забыл, упустил из виду и никак не может вспомнить. Так продолжалось минут пять. — Ага, вспомнил!— произнес Иван Никитич и потушил свет. Все видимые предметы постепенно исчезли, в кабинете -стало темно и немного жутко. Иван Никитич откинул занавеску и сел на подоконник.