Сибирские огни, 1929, № 4

— Нет, я прав,— проговорил Григорий Васильевич.— Спецов надо привлекать... — Совершенно! Только не о том: речь!.. Павел Павлович дергался, изгибался. Мягкая фетровая его шляпа то крутилась перед носом Григория Васильевича, то низко, одобрительно склонялась ж Моньке. Портфель Павла Павловича болтался маятником, триковый костюм распахнут. Серым мячиком катился Подобедов перед рыжебородым по лестнице треста и говорок его пры­ гал со ступеньки на ступень. — Я с вами... всегда... с вами... сейчас докажу,— тараторил он, кидая через пле­ чо взгляд назад.— Ты, Монь, про товарища Жарикова хорошо сказал. Наш парень!.. Как будто его я знаю. Это не тот Миколка, который у нас в типографии... А сам глазом на рыжебородого, а тот — слышит: —• Типография! Миколка!!, и думает: «Значит, Подобедов»... и тоже косится; брови над маленькими улыбчивыми глазками ползут вверх; рот лоснится; ясно— человек взят, так оказать, за нутро. •—• ... Который у нас в типографии рядом со мной на афишном работал?..— с важностью доготаривает Подобедов. — Нет!— хмурится Монька.— Вовсе не тот!.. Наш Жариков на транспорте дей­ ствует,— кочегаром... — Ну, все ;равно!—живо перебивает Павел Павлович.—Какая разница. Проле­ тарий, как я, ты и Ваоильич... Четвертый 'выдвиженец в тресте!.. Хо-хо!.. Он останавливается, руку кладет рыжебородому на плечо и говорит проникно­ венно : — Эх, Кобла матка!..— оказать по-нашински. Надо хоть с год за станком про­ стоять во вредных условиях и тогда понять— как трудно, как тяжко дышать нашему брату в тех бюрократических сетях. Не мудрено, Монь, который и не выдержит. А?.. Как думаете, Ваоильич?.. Рыжебородый неопределенно урчит, но идет туда, куда тянет непреклонная и ласковая Павла Павловича рука. Монька оглядывается, смыгает в сердцах носом и ма­ шет сорванной с головы кепкой. — Коли прощайте, товарищ Тихонов. После этого мне с вами до Жарикова не по пути. Он хочет свернуть в переулок. Поздно. Павел Павлович уже катится рядом с ним. Он даже обнял Моньку и фетровая шляпа совсем закрыла вихрасты!! Монькин затылок. Попробуй уйди при таком непривычном обхождении!.. Монька хоть и упирается, но уже нерешительно. Задачу решает рыжебородый, которому дико кажется— остаться с незнакомым говорливым человеком вдвоем. — Что ж ты, брат! Людей боишься?.. Не хорошо. Он с другой стороны подтал­ кивает Моньку в бок. — Недоверчивый!— хихикает Подобедов.— Мы с ним год одну лямку тянем, а ДРУГ друга не найдем... — А я не искал!— огрызается Монька, но Подобедов заглушает его: — Он беспризорник, я— чернорабочий— два сапога, вместе— пара. Так нет!.. Трудно иной раз с человеком сойтись. Но, правда, тут больше те виноваты... Крючком большого пальца он через плечо показывает на оставшийся сзади трест. Григорий Васильевич закусывает рыжую бороденку и задумчиво смотрит на пыльные свои ботинки, стукающие подковами по доскам. И весь город видит! Павел Павлович Подобедов и новый выдвиженец трестовский, Григорий Васильевич Тихонов, делят поровну дружескую оживленную беседу; идут вместе на глазах у всех.