Сибирские огни, 1929, № 4

— Я ни в чем... честное слово!., я ни в чем не 'виноват. Не пригласили меня... я и не пошел. Ну... я человек занятой, конечно, и точный, а список составлен автори­ тетным лицом (намек и кивок на товарища Фофончикова). —- Список?— удивленно переспросил товарищ Невзоров. Чудовищная перемена произошла в его лице. Самый голос исполнился каким-то презрительным свистам. На щеке выжегся багровый, глубокий шрам. Около глаз за­ пестрели синие точечки порохового опала. Улыбающийся рот стиснулся, очки рассекли воздух голубой секирой. Он сел за стол и упер в него локти. — Итак... только... список.?— качнулась его голова, зажатая между бледными сухонькими кулачками.—-Так... так...— 'Но зачем список-то?.. А?.. Он замолчал, сверля Подобедова глазами. Чей-то бурный вздох вырвался и про­ катился гулкий и хриплый, как паровоз. У Павла Павловича позорно затряслись колени. — Садитесь!— сказал ему Невзоров своим ужасным трескающимся басом. Как в тумане мелькнули спрятанные улы'бки сотрудников, не знавших радовать­ ся им или подождать. Прерванное заседание продолжалось. Матвей Александрович сидит за длинным заседательским столом красный, как скатерть стола. Губы у него дрожат: то нижняя, то верхняя. Он чертят на •бумаге не­ боскреб с деревянной поветью. А рядом—Софья Павловна, гладит Матвея Александро­ вича по колену: — Мужайся, Мотечка! Ну, мужайся... Не сегодня, так завтра будешь заместите­ лем. С твоим-то умом и опытом!.. Подбородок Матвея Александровича виснет. Этому корпусному человеку воздуха в кабинете явно не достает. — Я прошу тебя,— свистит и пыхтит он, а Павлу Павловичу, сидящему сзади, все слышно: — Я прошу... Не говори мне про эту... про эту рыжую затычку. Ведь это затыч­ ка! Взгляни на него. Какой это зам! Ведь его рыжей -бороденкой щель заткнули! А ме­ ня... меня, вот, обошли. Как будто я не коммунист!.. Мужиченко спокойнехонько почесывает -себе рыжую оороду, видно, для. того, чтобы случаем не задремать. Случается с нашими ребятами грех... С непривычки... «Ах, борода!.. Придется теперь брить бороду...». Невзоров любовно смотрит на него, что-то говорит и в перемежку со словами чи­ тает и подписывает бумажки. Обычно у него портфель под мышкой, полы заношенного • пальто вьются крыльями над улепетывающими ногами. Теперь портфель сбоку стола, пальто брошено на спинку .стула. Хриплый басок его, как-тяпка. — Я просил бы имеющих серьезные возражения немедленно выступить. И во­ обще вы странно -себя ведете. Фофончиков тоже словно воды в рот наорал. Давайте, товарищи!.. Ломайте лобики-то... Пусть лооики звенят... Кто хочет слова?.. Все-таки нет желающих?.. Табак!.. Тогда последнее— -спускается и глохнет его голос Матвей Александровичу придется пока сесть управделом... оно лучше бы, например... в коче­ гары, но... Павел Павлович вздрагивает от .радостного изумления и страха: — Матвей Александрович управделом!.. Не может быть! Да ведь это ниже чем...—всплескивает он руками и привстает. А Невзоров уже нацелился в его сторону п очки его издевательски блещут . — Великолепно!— кричит он.— Вы за то, чтобы— кочегаром?.. Ваше слово!..