Сибирские огни, 1929, № 4

— Кого сокращать?.. кого? Скажите! Как?.. Ну!.. Крадущийся регистратор ошпарил Подобедова догадкой, горячей, как кипяток: — Значит и ты, ничтожество, хочешь секреты слушать?.. Может ты тоже поле­ зешь в дверь!.. Он яростно уловил его сзади и отпихнул 'к окну.— Милый Павел Павлович!— взвизгнули перепуганные девицы. Грозный, как торжество закона, Подобедов подбежал к дверям. Нет! Он не позво­ лит! Не допустят надругательств над кабинетом! У мелкого человека должен быть страх. Закрытая дверь— закон!.. Но ехидная фистула из щели ответила ему: — Не продумано у вас, не проработано. На секции не было. Горсовет не знает. Парткомитет... А вы— сокращать... Ну, сокращайте! Как?., кого сокращать? Как... кого... к ак . . . кого... И вот это карканье, эта странная кудахчущая курица в кабинете приобрели не­ одолимую стихийную силу. Павел Павлович вновь поймал себя на чужих словах, но теперь они уже показались ему недействительными, ибо закон был соблюден. — Вас не пригласили сюда! Вам... сюда... — Можно!— топнул ногой 'бешеный Подобедов. И сразу же сам себе ответил: —- Не,т... Нельзя... Вое пойдут!.. Стой и карауль... Но он не мсг больше караулить. Кудахтанье фофончижова властвовало над ним. А ведь он хотел мстить... за список... Подобедов сложил руки рупором и в щель двери пустил удавленным шипом: — Вашу жену, товарищ Фофончиков! Вот кото надо сократить!.. Софью Павлов­ ну! Да! Вот кого... ... Родственникам служить в одном учреждения запрещено законов... На мгновение полнейшая, глухая тишина осела в огромный директорский каби­ нет. Какое торжество!.. Сам товарищ Невзоров вышел навстречу и втащил Павла Павло­ вича в запрещенную дверь. Перепуганные сотрудники поднялись перед Павлом Павловичем при его торже­ ственном появлении. У многих сотрудников— в порядке вещей— были родственники, которые служили в тресте и в других трестах.— IL m не нравились слова Павла Павло­ вича о родстве: к чему сокращать? Пусть служат люди— пить-есть всем надо. Зато но­ вый директор, товарищ Невзоров, поощрительно и весело похлопал его по плечу, целил­ ся в него хрястистым, точеным носом, маленькими, бегучими глазками, а говорил то­ варищу фофончикову, толкая его в бок локтем: — Ну, что, старый!.. А?.. Как? Кого? А?.. Сухое, с выпяченными лопатками и длинной шеей тело его и воспаленные глаз­ ки на матово-бледном лице прыгали, сотрясались в беззвучном плясе смеха. Павел Павлович вглядывался Невзорову в рот и тоже сотрясался, Фофончиков, сотрудники— Софья Павловна, Димка,— тоже, но смеха не было или, как кто-то после выразился, смеялись в порядке плана... — А вы, собственно, кто будете?— шагнул, отсмеявшись, к Павлу Павловичу Невзоров.— И почему вы стояли у дверей? Странно!.. Неужели сквозь щель удобнее серьезные дела обсуждать?.. Это что же у вас обычный способ.?.. Лицо и глаз Невзорова все еще сохраняли блеск, но этот блеск приобрел свинцо­ вый оттенок. Вопросы товарища Невзорова были подозрительны и неприятны. Павел Павлович оробел. Он попробовал было расцветить негодованием свой рассказ о нанесенной ему обиде со списком, но ничего не вышло. Каменно-неподвижные лица людей были холод­ ны^ внимательны и молчаливы. Он закончил свой рассказ так: