Сибирские огни, 1929, № 4

Но, чтобы выдержать солидность, он прятал восторг свой в урчавший, опять- гаки от удовольствия, желудок и снисходительно упревал жену: — Старо это, товарищ Подобедова, и контр-революционно. Я не шучу. Ну, что значит верх мечты, юигда сейчас уже десятый революционный год на исходе. Граф! Фея!.. За эти 'слова в ге-пе-у надо садить. — Ах, Павлик, милый... любимый... драгоценный Павлик!— восклицала женщи­ на.— Как ты убедительно оказал сейчас про ге-пе-у. Павел Павлович возмущался: — Как мал у тебя лексикон токовых настоящих слов. Драгоценный... пере­ стань... дорогой... А еще толкуют насчет обновления языка... и чувства. Да, ведь так сто лет тому назад должно быть говорили! — Чувства не обновить, оно старо, как мир.— Радостная, сияющая Вера Бори­ совна вела своего мужа ж туалетному столу. — Ну, смотри, ну чем ты не белая -кровь? — Голубая!— морщился Павел Павлович. В серой стеклянной пелене зеркала виднелся краешек розового уха, дырочка для серги на мочке, выпуклый гладкий лоб. Миг!— И лоб плывет в сторону. Его сменяет маленькая пуговица носа, мерцающее тихим светом круглое, плоское лицо и отогнуты!'! враешек белого, как снег, воротника под подбородком. «Гм! Это уже я!»— соображает Павел Павлович и ему опять делается приятно при виде воротника, который придает какой-то особенный, благородный тон физиономии и прямит шею. И тогда Павел Павлович начинает рассуждать, ибо он чрезвычайно любит рассуждать: — Конечно!— говорит он, уверенно нажимая на гласные, как на педаль,— Конечно. Даже животные и те любят красоту. А я читал, что павлин перед самкой рас­ пушает хвост. Мы же с тобой— люди. Это— истина. Но подумать только. Сколько прекрасных вещей изобретено на свете и вЬе они необходимы, каждую нужно иметь, чтобы жить, так оказать, культурно... — Да. Да,— вторит ему Вера Борисовна,— Скажи, Павлик, что мы будем иметь все эти вещи... ' — ...Вот хотя бы воротник,— продолжает, повысив тон, Подобедов.— Приобрети воротник, глядишь— нужна, к нему запонка, скрепка, галстук, нужен крахмал, утюг, женская, ручка, которая этот утюг двигает. Нет, ты права... Я чувствую, что мы сдви­ нулись, идем по верному -пути. Нужно-именно покупать, ах, так много покупать нужно!.. Я чувствую себя твердым, как окала, обновленным, как жизнь. Я крепко хожу на соб­ ственных ногах. Моя голова теперь придумывает какие-то скользящие, плавные мысли. Я этому откровенно рад! Я становлюсь...— он привстал на носках и прижат руку к борту жилетки— я становлюсь критически-мыслящим индивидуумом. О, да!. Это очень сладко... Во мне в самом деле рождается новый человек... Вера Борисовна смотрит куда-то через голову мужа. Карие глаза ее огромны. Огромная в них мечта:. — Воображаю...— шепчет Вера Борисовна,— Воображаю, как бы ты выглядел, и как бы я выглядела, если бы это была не старая стекляшка на месте зеркала, а новое настоящее-трюмо. Павлик., неужели мы не приобретем с тобой новое трюмо?.. — Приобретем!— отвечает Павел Павлович и бьет по ладони кулаком. — Приобретем!—танцуют в его глазах веселые точечки. Он берет Веру Бори­ совну за талию. Медленно раскачиваясь, они кружатся в убаюкивающем вальсе. И мир кружится вместе с ним». Они ощущают лишь себя, друг друга и вот— отлетают от грешной земли в голу­ бую, фантастическую, крутящуюся -спираль.