Сибирские огни, 1929, № 4

'Комиссия— не ячейка,—могла заседать день, два... ояа заседала две недели. Неугодные элементы отсеялись. Остальные держали «за» или голосовали «против», судя по смыслу и выражению глаз М. А. Ф. Резолюция выработалась в 10 печатных листов.— Краевой масштаб. Но масштаб-то и сгубил все. На масштаб требовалась, по- меныней мере, еще неделя. Тогда даже согласные члены поднялись, а тут подоспел Невзоров и резолюция благополучно сжрыдась с трестовского горизонта в секретный шкал. — Собственно, у нас еще нет ячейки,— сказал по этому случаю дерзкий това­ рищ Невзоров. Зато члены партии Подобедова прибывали... Павел Павлович прибавил шаг. Дорога его лежала как раз мимо типографии и мысли невольно устремлялись к ней. В его воображении— картина 'заводского типографского клуба, толпа знакомых людей в « н и х фартуках, собравшихся слушать доклад, трибуна и Павел Павлович с этой трибуны мечет 'Слова. Потом его ведут noi темному коридору в цех. Единственный линотип выглядит дряхло и хлибает всеми скрепами, чтоб по-стариковски угодить мастерам. «Так вот и я раньше Фофончикову угождал,— чорт меня побери!». Воображение, все-таки, обманывало. Павел Павлович никогда в клубе не делал докладов. Он ведь сам говорил: Я человек— сторона. Гремите вы в громкие трубы, ли­ тавры, гудите себе, шумите. Вез меня не обойдетесь. Я царю служил, Керенскому слу­ жил, Колчаку 'Служил, антанте 'Служил, советской 'власти служил и тем, кто на место советской власти придет—-служить буду. Я ведь бухгалтер. А вы политики. Будьте уверены, я, как щепочка на вашей вадне. Вы несетесь и я плыву. Какг-нибудь, а к ти- хюму берегу пристанем. Верю!.. Павел Павлович бодро взглянул на гудевшие машинами каменные этажи. — Русский ра-бо-чий класс... Х-ха!.. Мимо с тяжелой раздутой сумкой на животе шел разносчик. —- Оигоднишняя интирешая газита... Со всеми полездими новостями и полным описанием убийств... — Дай-ишь Варшаву!—прокричала, обрадовавшись весеннему утру, какая-то девица- -в красном платке: —отервы паны!.. — Пятачок!—ответил ей разносчик. Мимо!.. «Маман! И что это за подозрительные пятна у Верочки на задних частях? Не­ ужели ее требовалось сечь плеткой? Не верю. Она такая нежная, мягкая ваша дочка. И к хозяйству хорошо приручена. Прямо не подумаешь, что из бывшей семьи. А часики золотые ко дню ангела, по вашему совету, я ей презентую преабсолютно. Мерси за пуховик, за совет, и 'засим— адью». В зеркальном окне типографии отражался его круглый лик. — Эх, Паша, Паша!— думал Павел Павлович, разглядывая себя. Вот тебе и 40 годков .стукнуло, а Верочка еще ни разу не изменила. Крепкий ты мужик, Пашка! Кровь твоя неугомонная... Золотые часы купить Верочке нужно... На шее Павла Павловича был яркий галстух, пестрый и чистый, как несбыточная мечта. Он одобрил этот галстух и туже подтянул его, точно то был знак особого бла­ говоления судьбы, который можно было утерять. Подобедов— невысок ростом... Кругл, широк, в триковой тройке и фетровом 'Серой шляпе. Под нею беспокоились серые, с пронзительно-черными зрачками, глаза- Коща шляпа приподнималась, то обнаруживал­ ся выпяченный вперед лоб, сливающийся с черепной коробкой, гладкой и сияющей, как новый горшок. Критиковать можно было лишь маленький красненький носик, пришит