Сибирские огни, 1929, № 4

Павлу Павловичу Подобедову казалось, что он навсегда покинул благословенные берега тишины... Павел Павлович Подобедов думал об этом со страхом и злостью, горя мщением к разрушителю тишины. — Задача ясная: бить и кусать его, пока не лопнет... Я ему покажу— труп... . ..В городе, слышали это и знали наизусть причину спора: — Чтобы положить грань между новым и 'Старым и выдержать гранитную ли­ нию,— как утверждал Матвей Александрович Фофончиков,— •надо обязательно перед ве­ личанием говорить «товарищ» или «гражданин», хотя бы сокращенно. Павел же Павло­ вич Подобедов находил, что все 'сокращения похожи на собачье гавканье и полагал обой­ тись без оных. —-Никаких нам товарищей!— говюрил он.— Старо!.. Матвей Александрович— и баста. Но Матвей Александрович фофончиков стоял на своем. А произошел этот великий спор на теплом семейном выпивоне в кругу семьи, когда человек 'отдыхает от нестрог» калейдоскопа истории и, дирижируя себе кулаком, ноет тонким тенором, примерно, так: — Рус-ский ра-бочий кла-асс... (и так далее, см. начало). — Вот именно отсюда и протекает, что ты труп,— закрутилась угрюмая волынка ссоры. Приятели для большей увесистости даже выскочили из-за стола.— Тебе, бракую­ щему революционные термины,— «товарищ и гражданин», кто поверит, что ты был когда-то рабочим классом! Ты, примазашшшся вампир, Пашка! П ам а Павловича от таких слов едва понос не прошиб. Не считаясь больше с вы­ сокими правилами учрежденской дипломатии, он крикнул Матвею Александровичу в лицо: — Ты 'Сам непроходимый барбос! Ты сам плут и скотина! Тебя чистить нужно бюрократа!.. — А ты почему ноготь на левом мизинце не острижешь? Выдвиженец!.. — А ты зачем беккеровскую рояль за 1000 рублей купил? Коммунист!.. ...Так была нарушена благолепная тишина. Весь трест (в городе он был учреждением особливо почетным) с того временя разделился пополам. Впрочем, преобладали сторонники Матвея Александровича, которые злостно использовали положение своего ®ождя. Товарищ Фофончиков, на страх врагов своих, 'был Вио—настоящего директора долгое время не присылал центр,— да к тому же коммунист, партбилет № ООО. Про него с чувством глубокого уважения говорил каждый сотрудник, даж^из лагеря подобедовцев: — Вот идет... или—®от сидит... или— вот работает наша коммунистическая головка— товарищ Матвей Александрович Фофончиков, достопочтенный человек. Над Павлом Павловичем фофонцы подло смеялись, забывая, что смеются над со­ бой. Они крыли его «спецом», «чернильной кляксой», «дрейфедером» (почему—дрей- федерэм?— никто не понимал), на что сторонники Павла Павловича невозмутимо отвечали: — Какой он там спец и дрейфедер! Он к нам из типографии вдвинут. — Вдвинут! Если он вдвинут, то зачем ему французскую рубашку носить? По­ чему он латинские буквы знает? Почему над ним типографские смеются?— А не служил ли ваш восхитительный Павлик— лысый чорт— продавцом в буржуазной аптеке? Помни­ те, до 1917 года у нас на углу? А что он делал в 1914 году? А-а-а! То-то... И вдруг... тишина еще раз взорвалась. Дело в том, что в трест... «Маман. Не верьте им и за свою дочку не бойтесь. Верочка будет жить в доволь­ стве. Теперь к нам вдруг назначено новое краевое лицо и фортуна эис-высокопоставлен- ного тов. Фофончикова, партбилет № ООО,— пошла вниз».