Сибирские огни, 1929, № 4

— Держись!— тыкая жердью поверх бившейся лошади, закричал Селифон, забыв в этот момент о том, что и сам он каждую секунду может провалиться под лед. Широко расставил ноги, потянул ухватившегося за жердь человека. — На брюхо, на брюхо падай!— закричал Селифон, когда подтянутый им милиционер попытался шагнуть и вновь обломил кромку под’еденного на быстром повороте реки льда. Отступая назад и перехватывая жердь, подтянул на животе намокшего милицонера. Взглянул на бившуюся лошадь и увидел, как в последний раз сбурел в воде и вздрогнул ее круп и как она медленно, точно невидимыми рука­ ми, втягивалось под кромку голубого льда. С яру, из деревни, с жердями и верев­ ками бежали люди. Уцепившись за жердь, человек все еще лежал на животе, под- тянувшись к ногам Селифона. Селифон подошел к яру, вложил жердь в прясло двора и, не обращая внима­ ния на шумевший на реке народ, задами отправился за деревню. Бежавший на­ встречу Дмитрий Седов что-то крикнул, но Селифон рукой только махнул и при­ бавил шагу. На реке, у вытащенного им из воды человека, Селифон почувствовал, что приехали за ним, сомнений в этом теперь у него не было. . — Ну, и пусть, пусть,— повторял про себя и шагал все быстрее. Если вна­ чале, когда он увидел ехавшую в Черновушку милицию, ему хотелось как можно скорей шагнуть навстречу надвигающемуся на него из-за реки, теперь, оттягивая последний момент, холодел при мысли, что сейчас, сегодня об его позоре узнает Ма­ рина и Орефий Лукич. Селифон не представлял еще всего, что будет с ним, когда его арестуют, увезут и посадят, он думал только об открывшемся его позоре, о том, как он зайдет к себе в избу, как он посмотрит на нее... Остановился, пугливо оглянувшись кругом, и сед на пень на маленькой лес­ ной полянке. Деревня осталась позади и шумела чужим враждебным шумом. Перебравшаяся через реку милиция об’явит в совете. Арестуют Тишку. Сна­ чала к Тишке. В оставленной Тишкой сумке остался охотничий билет, а потом к нему с милицией, с народом. Марина встанет навстречу, у нее задрожат губы и упадут руки. Марина встанет навстречу... Поднялся и пошел без дороги. Закатилось солнце, поползли тихие сумерки. Селифон кружил и кружил по лесу около деревни, время от времени прислушиваясь. Селифон ходил без устали, отгоняя одолевающие мысли о разлуке с Мариной. У поленницы березовых дров остановился. Над головой на вершине сухой пихты, заворочалась какая-то птица и взлетела, роняя ветки. — Летает себе... Ночью задворками, вздрагивая от лая каждой собаки, пробрался в деревню. В маленьком дворике навстречу Селифону, перелезавшему через прясло, по- мыкивая, кинулась телка, лениво поднялась и подошла корова. — Голодные..-, не до вас... Через ограду пробежал торопливо. — Приду и скажу Марине... один конец...— решил твердо и сразу же по­ чувствовал облегчение. Дернул дверь в сени. — Стой! С двух сторон набросились и повисли на руках двое. Селифон рванулся и сшиб одного с ног, другой засопел и ухватился за плечи еще крепче. Селифон толк­ нул вторую дверь и вместе с повисшим на плечах, красным от натуги милиционе­ ром ворвался в избу. В открытую дверь, наставляя на Селифона огромный, побле­ скивающий револьвер, боком зашел второй, тот самый, которого в обед Селифон вытащил из воды. — Сдавайся!— тараща на Селифона глаза, закричал ен. Висевший на Сели- фоне отскочил в сторону, торопливо отстегнул кобуру.