Сибирские огни, 1929, № 4

нимает т. Ленин. В заключение рабочего газначают красным директором. Таковы последние историко-революци­ онные романы. Авторы берутся за боль­ шие темы, но темы эти оказываются им не по плечу, они скатываются до при­ ключенческих писаний, сохраняя стиль серьезного литературного произведения с серьезнейшими заданиями, но как ска­ зал некогда философ Мендельсон о шах­ матах: для игры это слишком серьезно, а для серьезного это все же только игра... Ал. Мих. МОРДА КЛАССА Л. Грабарь.—Семейная хроника. 1-я в 3-х частях. Изд. «Прибой», стр. 260. Ц. 1 р. 90 коп. Бригада 101 расположена со штабом в монастыре в окрестностях города. Кра­ сноармейцы, вместо занятий или учебы, «лежа на койках, мечтают, как поедут домой, как переспят первую ночь с же­ ной, как неделю на радостях будут пить. По ночам ходили к общежитию монахов, пели похабные песни под окнами или шли в Нахаловку за самогоном». Командный состав и сотрудники шта­ ба занимаются подсиживанием друг дру­ га по службе, подхалимством, взяточни­ чеством и просто воровством. Машини­ сткой штаба пользуются «скопом». Ма­ шинистка «по мере сил и возможности не отказывала никому». Начхоз устраивал машинистке Нюсень- ке второй паек, заведывающий складом отбирал лишнюю шинелку на платье, секретарь—выписывал сверхурочные. Ин­ структора из командировок привозили «натурой»—поросенка, муки... Исключе­ ние было только для комбрига Свириди- на, который по праву начальника пользо­ вался бесплатно и вне очереди. В таких случаях остальные сотрудники получали отказ. «Роднуля, не могу!»—жалобно го­ ворила она:—«Товарищ Свиридин опять диктовать будет». Комбриг заходил в темную комнату и говорил: «Нюся! най­ дите карандаш». Нюся вздыхала и покор­ но шла, Свиридин схватывал ее и валил на дырявый диван». Начхоз на докладах комбригу спраши­ вал: «Сколько мертвых душ показать? Десять мало будет?». Дальше Свиридин совещается с приближенными, как бы об­ тяпать дело так, чтобы на С'езд Советов поехал не военком, а комбриг. «Не из­ вольте беспокоиться»,— говорит секре­ тарь,—«обязательно устроим, будет бес­ партийная конференция, обработаем в лучшем виде». «Комиссар кавэскадрона Васька Сту- денцов, веселый, пьяница, в галифе, из рабочих металлистов. К доктору за со­ ветом: снятся «бабы во всех видах». «А ты давно... того?..»— спросил доктор. Оказалось давно. Комиссар «предложил десять «лимонов» Нюсеньке». Она оби­ делась: «Я с вами хотела по любви». Таков нравственный облик красноар­ мейцев и комполитсостава по Грабарю. Об общественной жизни и политическом руководстве ни слова. Бригаду расформировывают, демоби­ лизованный комиссар Васька Студенцов получил в парткоме путевку комендан­ том в игорный дом деткомиссии «Новое Эльдорадо». Заведывающий игорным до­ мом Василий Лаврентич—«джентльмен». Своим сотрудникам читает наставления: «Из вас, господа, многие употребляют в обращении к клиентам «гражданин». Не- хватает только «товарищ». Кому не уда­ ется хорошее произношение, говорите «сударь, сударыня». Дальше смачно изображается азартная игра в карты, в рулетку. Горы денег нэпмановских и казенных. Шулера, про­ ститутки, чувствующие себя в советском притоне не хуже, чем в любом довоенном шантане. В городе машиностроительный завод, но в первую очередь начинают восстана­ вливать «легкую индустрию»: парфюмер­ ный завод, вырабатывающий туалетное мыло, пудру, духи и высокосортный оде­ колон «запах императрицы», пользую­ щийся на рынке большой популярностью и спросом. Директор завода Крейцблюм «сидел, как барсук, в конторе для того, чтобы полу­ чать жалованье и увольнять рабочих по указанию старшего мастера Бабенкова». О мастере Бабенкове «по заводу ходили лестные слухи о его мужской неутомимо­ сти и ненасытности». На работу прини­ мал мастер не с биржи, а от ворот. «С завистью говорили в мыловаренном отделении о Дуне, Маше и Стеше, уте­ шавших буйную страсть Бабенкова». Словом, у рабочих нет человеческого до­ стоинства; вместо справедливого возму­ щения, они «завидуют» жертвам и «ле­ стно» отзываются о насильнике. Председателем правления Химтреста центр прислал Александра Боброва. Боб­ ров в 17-ом году работал в Нью-Йорке представителем общественных организа­ ций стран, состоящих в Антанте. Поста­ влял провиант западным армиям на Мар­ не и нажил крупный капитал. «Когда сменил вехи?»—спросил пред- исполкома Сергеев, знавший Боброва по Америке, когда был политэмигрантом. «После Брестского мира»—ответил Боб­ ров. Вернулся в Россию, внес капиталы в заем РСФСР. Напечатал в «Правде» письмо об отречении от прежних убеж­