Сибирские огни, 1929, № 4

ла дезертирскую массу» (стр. 329). «Зе­ леная зыбь»—отзвуки далекой бури. Ко­ нечно, были у части крестьянства «обиды» на советскую власть, но подогрела и агитация» (стр. 329). Купеческие сыновья села Злынь вместе с конокрадом цыганом Дудоровым дезертируют из Красной ар- армии, участвуют в ярославской кровавой авантюре, а потом бегут в леса, органи­ зуя дезертиров, поднимают «тяпкину войну» и даже занимают уездный город Долгоруков. С ними неудачно борется коммунист Лука Тюрин, которого, заб­ рав в плен, но не убив, они секут шомпо­ лами, и коммунист Семен Порывалов, ко­ торого они тоже не убивают («бандиты сами хорошо не знали, зачем берегут ко­ миссара» (стр. 195),—не знает, и автор), а буквально насильно, систематически на­ паивают пьяным (?!). Наконец, дабы по­ мочь автору закончить роман, высылается отряд Красной армии, но бандиты гиб­ нут случайно сами: идеолог Пантик, свя­ занный с эсерами, тяжко раненый при на­ лете на винзавод, гибнет, как герой, стре­ ляясь, чтобы не сдаться в плен; Илью убивает конокрад из ревности; последне­ го за это убивают другие; вора-Ваську убивает случайный крестьянин, а Абрама Сизова захватывают в плен, когда он, вы­ полняя товарищеский долг, сообщает от­ цу Ильи о смерти последнего. Трусливый бандит Куликов скрывается. «Растеряли, видать, идейки» (стр. 341), насмешливо спрашивает Сизова Порывалов. Но дело не в том, что зелено-бандиты, как и бе- ло-бандиты растеряли «идейки» и стали «просто бандюками», т. к. погибли они не случайно и были бы обречены и при на­ личии идеек. И вот этого-то наиболее су­ щественного, в романе нет, т. к. в нем не показано, почему часть крестьянства вступила в союз с пролетарской властью, не показано зарождение советской госу­ дарственности, убедившей крестьянство своей силой и своимй действиями в том, что советская власть—их власть. Роман написан весьма затейно, с гру­ бой подделкой под народный говор — так, сюсюкая, неумелые взрослые г о в о ­ р я т с детьми, глядящими на них в таких случаях с удивлением. Ярославский кре­ стьянин, так не говорит и не поймет, что значит «зябко скукожился» (стр. 9), «Дать по шапе» (стр. 16), «ухайдакать» (стр. 32, 87, 336), «головашки саней» *стр. ЮО), «голова оттебельная» (стр. «здесятка» (стр. 207), «хотим устро­ ить жареху» (стр. 196), «не гордыбачь» (стр. 258), «дать хорошего звизгаря» (стр. 246), «дохрял бы» (вместо—достал ы—стр. 242), «меня самого кумоха за­ трясла» (стр. 280), «минтом» (мигом? — стр. 299), «дрягать ногами» (дрыгать? — стр. 328) и т д., и т. д. Странно выра­ жается и сам Дмитриев: «взвихрилось ура» (стр. 60), «блямканье» паровоза, ко­ локола, колокольни (стр. 79, 138, 140), «цвириканье» сверчка (стр. 89), «пузыри галифэ дрягнулись» (стр. 90), а лопаты «шмурыгали» (стр. 138), и в «ухе кляк- нуло» (стр. 143), «река мурлыкала и ды­ шала паром, как в беге вспотевшая ло­ шадь» (I стр. 99), а «пуля промяукала к лесу» (стр. 166), и «поезд с паровозом залалакал колесами» (стр. 227), и «теп­ лушки залалакали» (стр. 229), а «горла­ стая труба отрывисто рявкнула, точно кто харкнул» (стр. 232) и т. д., и т. д. В общем, этот роман о довольно симпа­ тичных дезертирах, подбиваемых глупы­ ми купеческими сынками на контрреволю­ цию, не об’яснит читателю сущности зе­ леного движения тех лет. Роман М. Ушакова «Борьба», написан­ ный грамотным, но сухим языком газет­ ной хроники, изображает партизанское движение в Сибири при Колчаке, в сти­ ле приключенческого, авантюрного по­ вествования. Стойкий партиец, рабочий Николай Мурашев, красивый, как пола­ гается герою романа, получает от под­ польного комитета назначение в парти­ занский отряд, одним из руководителей которого он становится. В лесу он нахо­ дит истерзанную красавицу с изгрызенны­ ми ногами (стр. 25), оказывающуюся впоследствии агентом контрразведки и даже прапорщиком Ольгой Прохоровой, внебрачной дочерью расстрелянного за контрреволюцию фабриканта и сестрой одного из партизан. Ее не то пытались, не то уже изнасиловали ее друзья-офи- церы. Оправившись, она, как-будто, ре­ шает им мстить и даже сжигает живьем двоих из них. Мурашева, не знающего кто она, начинает «захлестывать волна какого-то неизведанного им чувства» (стр. 52), Ольга тоже относится к нему «более или менее искренно» (стр. 60), но роман необходимо сдвинуть с мертвой точки, завязать узел интриги, заинтере­ совать читателя, и узел завязывается Ушаковым, но так, что на задний план отступают в общем правдиво описан­ ные партизаны и крестьянские настрое­ ния при Колчаке, белый террор и парти­ занские бои с колчаковцами. Этого узла Ушаков развязать уже не может. Ольга вовлекает Мурашева в авантюру, бес­ смысленный набег на контрразведку в городе, Мурашев в плену, Ольга—вновь прапорщик и предает несколько видных партизан и партийцев. Видя гибель кол­ чаковщины, Ольга поступает на службу к англичанам и, желая, по заданию пос­ ледних, завоевать доверие партизан, спасает всех ею преданных. ,Ее едва не расстреляли, но освобожденные ею. из за­ стенков удостоверяют ее мнимый раз­ рыв с контрреволюцией. Разоблачает ее письмо английского полковника, кото­