Сибирские огни, 1929, № 4

га, там будет строиться дамба и главное, как говорят совхозцы, там вовсе не будет «черлакского духа». — Черлакский дух,— довольно унылая атмосфера казачьей станицы, обе невшей еще не настолько, чтобы, подобно крестьянской бедноте, приветствовать совхоз, как работодателя,— явно нервирует «зернотрестовцев». Когда зернотрестов- цы идут по широкой пыльной улице станицы, из домов, похожих на бревенчатые блокгаузы, выглядывают неприветливые лица. Женщины с поджатыми губами, седые старики, быть может, помнящие времена Кокандских походов. Матери, отцы сыновей, которых взял с собой и потерял где-то в Семиречьи атаман Анненков. Леность, враждебность. Ленивая враждебность, враждебная леность. — Казак на печи лежит, на него жинка работает,— об’ясняет молодой па­ ренек из крестьян. — Казаки неисправимы!— восклицает московский студент-практикант, а другой студент-практикант, томич, краснеет и отворачивается в сторону. Я знаю причину его гнева и смущения: он сам происходит из казачьей семьи. Я знаю, ему хочется возразить: — Врешь, вот я сын казака, такой же строитель социалистического хозяй­ ства, как и ты— москвич! Но он промолчал и отвернулся. Мальчишка лет одиннадцати вынес нам молока. — Ты казачок?— спрашиваю его я. Мальчишка испуганно смотрит в землю. Как-будто бы я его обругал. Я и не думал обижать мальчугана. Я просто спросил... А в конце концов нет обиды мальчика, ни гнева студента, ни тоски стари­ ка, есть болезненно проходящий процесс ассимиляции бывшего казачества с окру­ жающим населением. Чем поможешь? I I I . КРЕПОСТИ ПРОЛЕТАРИАТА Омская районная строительная контора «Зернотреста» ведет постройку шести совхозов, из которых три— Черлакский, Борисовский, Ново-Уральский— на­ ходятся в Омском округе, Сибирского края, а три остальные— Суровский, Бобров­ ский и Чаглинский— в Казакстане. Черлакский, Ново-Уральский, Суровский и Бобровский совхозы тяготеют к Иртышу. Эти совхозы вытянуты в линию между Омском и Павлодаром. В былые г-ремена над иртышским берегом (правым) стояли казачьи крепости и форты— крепости и форты руосвсго тшергалиэма. Ныне по Иртышу вытягивается линия крепостей пролетариата,— мощных зернофабрик «Зернотреста». «Ров копали и во рву острог ставили и город кренили и Божиею милостью отсиделись и многих воров переимали. Голод, нужду всякую терпели и с голоду, 1осударь, и с ознобу помираем на царских службах. А хлебного жалования нам, холопам Государевым, приходится четь муки и толокна по томуж. II нам, холопам государевым прокормится нечем с женишками и детишками». Так жили по началу в крепостях империализма. Несли стражу, воевали с «воровскими» Киргиз-кайсаками, голодали и посылали челобитные в Москву. В те времена хлеб в Сибирь шел из России. Устькаменогорские казаки полу­ чали провиант из Тобольска и поднимали его вверх по реке. «Пдучи в лямках, уп­ ражняясь в том все лето и осень, платьем приходя в наготу и от холодности вод впадая в бессилие и в тяжкие болезни». Это было в прииртышьи, именно, в тех краях, где теперь создаются могу­ чие зерновые хозяйства.