Сибирские огни, 1929, № 4

Коногон Подберезкин, к которому меня привел Тешов, в шахте производит впе­ чатление настоящего шахтера. Там «го лицо покрыто угольной пылью. Теперь, когда мы сидим в избе, угольная пыль смыта. На лице коногона явственно проступила древенская юонопатость. О чем может говорить этот парень, еще не растративший в сыром подземельи шахты наивного фонда деревенских веснушек? Тешов спрашивает его о клубе. Коногон отмахивается: клуб это не его дело. Про­ изводственное совещание тоже не его дело. Он говорит о заработке. Заработок его мал. Он получает сорок рублей, а что можно сделать на. «зорок рублей? Он загибает один палец за другим и высчитывает, сколько стоит фунт мяса, метр ситцу, килограмм крупы. Выходит, что заработка ему хватает в обрез. Следующий наш собеседник— забойщик Севастьянов. Забойщик— квалифициро­ ванный шахтер. В Севастьянове мы естественно находим настоящего и одноголового горняка. Севастьянов быстро втянулся в разговор на общественные темы. Клуб и в осо­ бенности кино он посещает аккуратно. Не нравится ему в клубе хулиганство ребятишек. Когда разговор о клубе пригас, Севастьянов взглянул на Теопова здоровым глазом (на левом глазу у него бельмо), улыбнулся и с удовлетворением заметил: — Ты во-время ко мне пришел. Я к тебе собирался, чтобы соорудить заметку в «Кузбасс» насчет непорядков в поверхностном цеху! Они заговорили о рабкоровских делах. В течение нескольких минут я слушал энергичные глаголы: «вздрючить», «наломать хвоста». Я заговорил о зарплате. Севастьянов мгновенно погрустнел. Правый его глаз стал мутен, как левый, покрытый бельмом. — Заработки плохие,— сказал Севастьянов,— семьдесят рублей выгоняет забой­ щик, а на семьдесят рублей как проживешь с семьей? Я ждал перечисления цен. Но Севастьянов, чуть помолчав, заговори о другом: — Я думаю так: надо снизить жалованье спецам и прибавить рабочему. Тенюв вспыхнул, как порох. Они заспорили,—два рабкора. Тешов был против «уравниловки». Он доказывал, что зарплата рабочего может быть увеличена только пу­ тем снижения себестоимости продукции. Я молчал. Я внимательно оглядывал комнату шахтера. Комната очень опрятна. На стенах; висят лубки и портреты вождей. К наличникам окон прикреплены бумажные подобия занавесок. В переднем углу на узком столике лежал альбом в красном переплате, изданный «Огоньком» к десятилетию Октябрьской революции. В домах верующих так лежат библии. ЛЕВЫЙ БЕРЕГ На третий день после того, как начался ледоход, от левого берега Тога отделилась лодка. Дул норд-ост. Быстрая река подхватила лодку, она выскочила на середину и врезалась в ледяное поле. Тогда на носу лодки встал человек с багром. Льдпны напирали, человек прогонял их своим длинным оружием. Оба берега смотрели на лодку, затаив дыханье. Человек обижал льдины. Лодка медленно пробивалась вперед. Сколько минут продолжалась эта захватывающая борьба? Тридцать иль пять­ десят! Наконец, лодка увильнула от последней льдпны, человек с багром выскочил на правый берег.