Сибирские огни, 1929, № 4

— Не ждал, говоришь! Оно, конешно... Не к лицу бы мне в твой балаган без­ божный ходить, да дело такое. Твоя власть теперь. Спрос есть... На людях, знаешь, не обскажешь, делиться хочу. Никифор сел с другой стороны на лавку, поправил огонь, закрыл лежавшую на столе книгу и уставился на гостя. Сафрон расправил бороду и говорил, глядя куда-то в сторону." Неловко было ему, Сафрону Мосеичу, богатею первому, кержаку крепкому на поклон идти к бо­ гоотступнику, человеку, который годов пять назад не смел бы при Сафроне рта рази­ нуть, слова сказать без разрешения. Смириться пришлось. Земное крепче божьего стало у Сафрона Мосеича, когда увидел он рушенье. хозяйственности. — Так и есть,— начал он...— Раздел. Хозяйство зориться зачинает. Улыбнулся Никифор, поймал глаза Сафрона и обрезал прямо: — На то и ведем. Нам богачество не требуется. Выравняем и ладно. — Ждать обидно,— вздохнул Сафрон.— Своей рукой менее обидно. Я уж сам... Как думаешь? — Если сжечь?— вытянулся весь к Сафрону Никифор,— не к чему. — Што ты, воснодь с тобой... Да рази подымется рука на экое... Да спаси меня Христос... Друго придумать можно. — А, ну. II гудом пошла изба. Запрыгали слова густые, грохочущие, быстрые, каких от Сафрона Мосеича и ждать нельзя. — Налогом задолили. Невмочь... Хозяйство разделить— пять сынов боль­ ших, каждому обрез— хозяйств пять. Со стороны поглядеть и богачество пропало, важный середняк, а в дружестве одно... Понимаешь... С середняка и спрос серед­ няцкий, а сложишь пятерых— однова меня не выйдет... Наука выходит. Понимаешь... — Понимаю... Обмануть хочешь... Не обманись только сам, Сафрон Мосеич. Пять сынов, пять хозяйств— попробуй из них одно прежнее сделать. Не соберешь. — А воля моя на что? — А скит почему в стороны полез? — Отец твой власть утерял. — А ты удержишь ее? Не спотыкнутся сыны твои на ваших разладах? Один к тебе потянет, а другой— к Гуськам. Ну? Сафрон даже поднялся и истово перекрестился. —- Прости, восподи, каки ты слова говоришь... Да рази возможно такое. Да што я не отец им што ли? Загорелись огнями глаза Никифора. Весело стало. Щипнуть Сафрона захоте­ лось больно, ядовито и п<?радоваться победе своей над человеком, который не чув­ ствует своей гибели в заботах о хозяйстве. Все расплановал Сафрон Мосеич. «дно упустил— раздел на-веки. ■— Разбитое клей, а все куски,— улыбнулся Никифор и сел в тень, чтоб тор­ жества не выдать. -— Всяко быват. Быват, што и клееное крепше цельного. Сумел родить, су­ лею и управиться. — Дело твое,— отозвался Никифор и замолчал. Не в добрый час пожаловал Сафрон Мосеич в келью Акиндина. В горнице был Акиндин. На кровати лежала Манефа, Минуты жизни остались. 3 же не говорила, только рукой что-то шевелила, рассказать последнее думала. И <*РЫй налет заливал кожу высохшую, пергаментную. Акиндин громко читал у на­ лоя молитвы отпускные, крестился, кланялся. Перекрестился Сафрон на образа, гукнул Елене, прижавшейся в угол. -—- Родителя, нет што-ли?