Сибирские огни, 1929, № 4

— Надеюсь, что бумажка будет передана по назначению,—-произнес Конку расшаркиваясь перед директором. Пальцев не удостоил его ответом. Губпрокурора он застал на третий день. Об’яснил, растолковал, указал на приказ ГИК’а, в котором указывалось, что жа­ лоба не приостанавливает выселения. Губпрокурор кивал лысиной и со всеми доводами соглашался. — Я прошу вас это распоряжение отменить. У нас рабочие живут в землянках, а бывшего заводчика вы запрещаете выселять. Это, наконец, имеет политическое зна­ чение,— заволновался Иван Никитич. — Успокойтесь. Все будет сделано, я сообщу начмилщии. — Но вы можете забыть. У вас своего дела много. — Тогда напишите мотивированное заявление. — Извините, я этого делать не буду. Я выселяю Конкуля уже двадцать дней. Дело было сделано, а вы все испортили. — Но это не я. — Тем хуже для вас, если ваши замы действуют, как им вздумается. — Но это уже вас не касается. — Я прошу вас, товарищ прокурор, отдать распоряжение о немедленном выселе­ нии Кожуля. Губпрокурор улыбнулся. — Вы нетерпеливы, как женщина... Прокурор написал телефонограмму и прочел ее Пальцеву. — Этого достаточно? — Благодарю вас. Иван Никитич поклонился и вышел. Через день появился милиционер и все началось с начала. Конкуль пред’явил требование на лошадей для перевозки имущества (уже по при­ казу ГИК’а ) , как получающий пособие по инвалидности. Иван Никитич даже не рассердился, он просто расхохотался. Он так хохотал, что у него дрожала нижняя губа и тряслись кончики пальцев. — Нет, ты полюбуйся,— говорил он стоявшему напротив машинисту.— Это на седьмой год революции! Конгуль, заводчик— и пособие из «обеза. Имеет свой выезд и ходит за пособием. И он опять залился смехом. Через час позвонил в собез. — Аганов, голубчик, ты чего там мудришь?.. У тебя Конкуль получает пособие по инвалидности. Посмотри-ка там да вычисти его поскорее... Кто такой Конкуль? Да что ты не знаешь Конкуля? Старый заводчик, имел 22 дома в городе и сейчас живет, как помещик, а вы ему пособие выдаете. На другой день Конкуль начал вывозиться. Иван Никитич и Понятовский стояли на крыльце, покуривали и посматривали. Был день отдыха. 5. Человека понять трудно. Ведь знаешь всю его подноготную— происхождение, быт, поступки, жизненные установки. Все его будущее— дело настолько ясное, что прямо садись и пиши расписание жизни. К примеру сказать, знающему человеку совсем легко по делимому и делителю найти неизвестное частное, или извлечь квадратный корень. Но дело в том, что человек ни под какую математическую формулу не подходит и никто не сможет сказать, -какой фортель он выкинет завтра.