Сибирские огни, 1929, № 3

— Не знаю, что ты такое, думаешь. * — А ничего не думаю. О лейников выдвинул из-под верстака ящик, сложил в него инструмент и подо­ шел вплотную к сыну. — Вот и плохо, что не думаешь. Отцу « матерью приходится за тебя думать. — А вам-то чего? Ко мне ведь не прильнет. — Да кто его знает. Вон Петюшка Турицын двоим платит. Когда получка-то была? На той неделе. Подхожу к конторе, стоит.— Ты чего, опрашиваю?— А вон, го­ ворит, курвы мои за алиментами пришли. Они так-раз и выходят.— Дайте, кричит, хоть на табак. А они хохочут, да кукиш и ставят. Петька ругается.- У всех, говорит, получка, а мне и покурить нечего. Вот и ты так же, будешь зарабатывать. — Ну, что я дурак что ли! — Да ведь и Пеггъка не дурней тебя. — Вот именно, что дурней. Моя работает, а он « кем связался? € мещаночками, которые на шею весятся. — Ешь садись!— оборвал его отец: тебя ведь не переспоришь. Ладно. Тебе Павлину, а нам о матерью внука- —: Вот и качайте. Все забава на старости лет. Они сели за стол. Олейников налил чашку самогону, выпил и начал закусывать. — Какие у тебя, Митюшка, руки большие. Митюшка посмотрел на руку, сжат кулак и постучал по столу. — Не нравятся? — Нет, ничего. Они смотрели друг другу на руки. Руки были одинаковые. ГЛАВА ВТОРАЯ 1. .Машинист растоплял котел, когда в кочегарку, едва приоткрыв дверь, пролез «очком председатель завкома, Рякин. Он в старом палы» и сандалиях на босую w ry . — Бражка есть?— сипло проговорил он, едва переступив порог. — А что, трещит? Рякин что-то мыркнул себе под нос. — Голова-то болит? спрашиваю,—повторил машинист, поднялся из топочной ямы и постучал сапогами об пол, чтобы отряхнуть золу. — Качает меня,— ответил Рякин. — Это от табаку, Ромаша,— уверенно сообщил машинист: не иначе Подокре- бышка табаку подсыпала. — А где бражка? — А вон под столом. Ослеп с перепою-то. Рякин наклонился и зачерпнул. Опростав кружку, он сел к столу и повесил голову. Его томила усталость и головокружение. Машинист поднял поддувало. В топке загудело, сосновые дрова пощелкивали. Из топки вылетали искры. Вошел кочегар, коричневый длинноголовый Васька Афган саженного роста, с ЙИДУ настоящий азиат. — Давай топи!— крикнул машинист.— Опять опоздал. — Где опоздал? Пять часов. — Нет, уже четверть шестогох— добродушно ответил мишинист. Афган напялил на себя комбинацию из мешенного холста, набросал в топку JPOB и принялся возить на тачке золу. В кочегарке поднялась пыль.