Сибирские огни, 1929, № 3

на мгновение замирает с поднятой никой и вдруг вспарывает дневные шумы речной рыбной страды остреньким, /цижзительным фальцетом: __ А вы где были сейчас? Только что сказал— семьдесят один, семьдесят два... Сдобный полубедый баритон: - . — Ну, ты тут очков мне не втирай— я хорошо слышал! Коровай-то, видно, черствый... Финский нож свирепо вонзается: — Это что же такое? Это всегда вы так крестьянство притеснять вознамери­ лись? Вчерась разговоры, иозавчерась разговоры... Ребята, кидай дальше— семьде­ сят три... Трое остальных сдатчиков, дипломитичеоки помалкивавших, враз взмахивают пиками. — Постой, постой... Говорю тебе—пятьдесят три! — Ребята, слышали? Доколе терпеть будем? Баста! Кидай пики— не будет сдачи... Невозможно... Я стоял в сторонке. Кто был прав, сказать не могу. Так однообразно-утомительно звенело это «три, четыре, пять», что с одинаковой уверенностью я, посторонний зри­ тель, мог утверждать то и другое, и mi в чем не был уверен... Минут десять кромсал финский нож неподатливые твердыни черствого полубедО- го, кажется, искромсал таки... Конечно, дело копеечное, а все-таки обидно хозяйскому глазу.... Большим дипломатом надо быть в отношении крестьян. И особенно тонкой осторожности требует служба агента «Дальрыбы»— предста­ вителя охраняющей и регулирующей власти, снабженного огромными полномочиями, подчас ложащимися непосильным бременем на слабые плечи недавнего «безработного», волею судеб вознесенного до блистательных высот «промыслового досмотрщика» или при небольшом навыке и средней грамотности— до самых недосягаемых пределов «зав- районом»... Вы думаете, ]Г)>осто щмчетавитель милиции по рыбному деду? Не совсем так. Кроме рьгбного дела, он и таможенник, и представитель судебной власти—третейский судья во всякого рода конфликтах, могущих мучиться на промысле или заводе, и даже передвижной «загс». Сам ратник—сам трубач— и убьет, и похоронит, и поможет рожденному стать полнокровным гражданином, и оженит, и разведет... В общем,^ скверное, тяжелое положение, и с администрацией надо ладить, и ра­ бочих нельзя обидеть, и крестьян ублажать, и свои дальрыбыг интересы охранять, и с японцами не задираться, и невинность соблюсти... I нжело, особенно тяжело с яютщами. Часто агент «Дальрыбы» не имеет никак реальных сил для того, чтобы заставить японца-арендатора выполнить свое законное требование. Правд) сказать, не очень-то вы церемонитесь с Аковскими катерами,— уко­ ризненно сказал как-то агенту рулевой:— могли бы вон сейчас и на кунгасе с рыбой проехать, а вам катер давай... - Ну, что ж. ко] да надо было, н ездили. И не только на рыбе, а прямо-так рьгое... позапрошлом году забрел на японский участок. Один, русских нигде никого, ot хал на швод чытюшки! да ведь явное нарушение закона— такие открылки в ло­ вушке— никак уж рыба не выйдет. Их знаменитый невод «кайрио-ами» у нас запрещен законом. Я. конечно, сейчас же приказыва»— «спндо»— снимай невод... Начали они что-то между собой болтать, кто их разберет, что такое? Вижу, дело-то плоховато. Одни, а их человек тридцать на двух кунгасах... Только что начал свой «наган» вы­ таскивать, сзади на голову тряпку накинули, повалили, связал}! и— в рыбу...