Сибирские огни, 1929, № 3

серебряные комья мяса несутся дальше иод напором целого ручейка, подаваемого мощным насосом. В длинном, низком здании, за механической резкой, превращающей неопределен­ ный комок мяса в ровные, аппетитные пластины, — «набивочный» станок. Это главный горластый заправило. Какой бы из следующих этапов дьявольского жемчужного пути не застопорил или, если ого -собственная прожорливая глотка пода­ вится неудобным куском, прекращает он свой равномерный, •оглушительный грохот. .. Кц<нкцо~вцо... —• семьдесят пять банок в минуту вылетают непрерывным потоком и, сделав изящный пщруэт, с неожиданной солидностью плывут дальше, по струящимся цепям мимо контрольного стола наполнения, где ловкие девичьи руки без устали перекладывают, перевешивают, приглаживают, и— дальше в цепкие лапы шипящей «предварительной закатки». Тут на банку «предварительно» надевается крышка — по движущимся цепи дальше 10-12 минут пугается банка, в жарком, темном, прожорливом кишечнике-лаби­ ринте парового ящика, непрерывно прогреваемого клокочущим потоком горячего пара. Вынырнув благополучно на свет в другом конце, прокипяченная банка прямо попадает под жесткую длань «окончательной закатки» — крепким нажимом и пово­ ротом наглухо закрывается, после чего, сделав ряд головоломных скольжений и пово­ ротов, обмываний и протираний — скатывается на решетку. Решетки кладутся вручную на вагонетки и по рельсам закатываются в «авто­ клавы» — чугунные котлы, где паром под большим давлением варятся в течение полу­ тора часов. Духота, густые клубы пара, назойливый, раздражающий грохот горластой на­ бивки, бледные, потные лица рабочих... ' Да, надобно бы подумать еще инспекции труда — не считать ли эту работу вредной для здоровья... Набивка и контроль — дело исключительно женское. Особых усилий тут не на­ до — нужно терпение и внимание. Течет, течет магическая жемчужная нить — часы, дни, недели — опутывает блистательными звеньями людские помыслы, надежды, настроения... Довольно таки скверная работа для несчастных девиц, выстаивающих свое пра­ во на существование в резиновых сапогах на цементном полу, беспрестанно окатывае­ мом розовой от крови водой, от раздавленных рыбьих внутренностей скользком, как ле­ дяной каток — и такому же холодному... Банки готовы. Когда позволит время, их еще отлакируют, и закупорят в ящики. Интересен еще окончательный контроль перед укупоркой. В одном конце движущейся длинной ленты поспешно выкладываются банки, на другом конце их так же поспешно укладывают обратно в ящики. По дороге колотят по плывущим темно-бронзовым крышкам молоточками контролеры, сидят, понурив­ шись и устремив остеклевший глаз на ровно мелькающую в очереди блестящую цепь, торопливо постукивая молоточком — цок, цок, цок... Хорошая банка отзывается глухо и низко, брак дребезжит звонко и пронзитель­ но — цок, цок... бах, бах... — ну, значит в сторону... На уложенный ящик надета крышка — нажим педали —• и сразу заколачивается четыре гвоздя. Соседний станок забивает другой край. Дальше по рокочущим ролика* к последнему станку, быстро, ловко и аккуратно накладывающему две увязки из желез­ ной проволоки. Наш первый завод в Усть-Камчатке — самый мощный — может одновремен­ но выпускать четыре фунтовых и столько же полуфунтовых банок — восемь жемчуж­ ных линий в ряд ткут там свою волшебную паутину, рассыпающуюся чистенькими , блестящими баночками — восемь горластых набивок взапуски орут там свое жестя­ ное — кцо, кцо, кцо... — каждая — семьдесят пять банок в минуту...