Сибирские огни, 1929, № 3

По сравнению с изумрудным фоном средне-камчатсвой деревни с ее веселыми, урожайными, тучными огородами, значительно проигрывает убогое природное окруже­ ние Усть-Камчатска. Здесь на непротоптанных тундровых окраинах кажется случайно забытой буро­ зеленая северная жесткая, холодная трава; и редкие теплые дни нерасчетливой, непро­ стительной роскошь, а правда, действительность— суровая правда— холодное ма­ хание близких бессмертных снегов, устрашающе нависших в грозных морщинах бес­ плодных каменных массивов, пронизывающая сырость, осенний, назойливо моросящий дождь, тоскливое, беспросветное, какое-то вечно сумеречное небо — тоска, глухая тоска, одиночество... К весне сюда собираются все ловцы долины — кругом по берегам белеют палат­ ки, в самом селе жизнь бьет ключом. Здесь и сделки своп заключают, и споры раз­ решают по-своему, конечно, по-камчатски, подчас ножом али из винчестера — на- 1 юд-то наш ничего, народишко смирный, — ну, однако, его но трожь... Крестьяне рыбачат по реке особыми плавными сетками. К вечеру, когда иду­ щий с моря прилив несколько парализует стремительный бег реки, выезжают рыбаки на ловлю. От берега отходят лодки. На корме правильно сложена сетка, длиной метров в 40. Рыбак выбрасывает буек — обыкновенно это запаянная пустая банка — и ’’сильными взмахами весел гонит лодку наперерез течению. Уложенная на корме сеть постепенно соскальзывает в воду, расправляясь и вытягиваясь. Когда вея сетка выброшена и по­ висла в мутной желтой воде, поплавки на поверхности, грузила снизу, — рыбак при­ держивает свою лодку у другого конца и, вместе со своей пловучей преградой, медлен­ но спускается книзу. Идущая вверх рыба натыкается на коварное заграждение и, су­ нувшись с разбегу головой, запутывается жабрами. — Хайко (кета) али красная — самая, можно сказать, глупая и ленивая ры­ ба — нету в ней хитрости. Ну, как попала головой, так и тычет все вперед да вперед. Мы спускались по реже с сетью. Я только что окончил выбрасывание, «бабье де­ ло», потому, что часто рыбак выезжает на ловлю с женой, которая помогает ему, стоя на корме. Мой спутник слепи, двигал веслами, стараясь не дать сетке сворачиваться. В *«лтой спокойной глади, едва возмущаемой капризными водоворотами, вырастающими, невиданные, роскошные букеты, трепетали поплавки, вырезанные из древесной мРы. Казалось, мы неподвижно повисли над водой, но берег стремительно и плавно подавался назад, унылые домишки морщились, припадая к земле, как бы стараясь спря­ тать свою непристойную старческую наготу и беспомощно окутываясь туманной дым­ кой. На расстоянии нескольких метров впереди недвижно висела в мутной пелене, ыптзу пожелтее, вверху бледнее — рыбачья лодка с двумя ловцами. На веслах грузный иужчлна в канареечном плаще слюнил папиросу и задумчиво и неторопливо вел су­ пружескую беседу. Она — я только догадывался, что это она (в стандартном дожде- К1|ке из промасленной дрели, не разберешь пода), она сидела молча, понурившись. — Я ж тебе, стерва, сколько разов говорил — должна ты наперед сеть зачинить ,L™не Должна? Ну, не хочешь, я тебе, суке, космы высмычу, я тебя... твою мать, научу «•ращению.... Спокойные, неторопливые слова гнусным потоком вливались в предвечернюю тип,ь> Распускаясь, как отвратительная, заразная лужа. Трепетали поплавки, висели в ^вещей мути недвижные лодки, пропадали, расплываясь, убогие, искалеченные ин- Цы-домищки, оскорбленно хмурилось низкое небо. , ' Яу, а вот кижуч — тварь хитрая. Как заметит впереди, значит, сетку, так в ,)0К и норовит, так и норовит... Тут надо его запугивать, веслами шебаршить, то прыгнет через сетку, и хоть бы что... Ну, ну, держи пра-а-а-аво!..— вдруг за­