Сибирские огни, 1929, № 3

Зоя теребила платье Агриппины, шептала: — Тетя Гринина, ты мне что хотела дать? А? — Подожди, деточка. Дядя поужинает, тогда... — Нет, нет сейчас... — Да, старика видели сегодня,— вспомнив о своем обещании рассказывать о новостях, сказал Ефим, облокотившись на угол стола; как-то брезгливо скривив губы, он не назвал дядю но имени. — Ну? Как он? — Пошли ребята на гору, где лежат бандиты, он там без шапки, в рваном кафтане вокруг кучи трупов ходит, крестом машет и какую-то молитву мурлычет. Говорил он свободно, будто рассказывал не о человеке, называвшемся отцом его, о котором говорили в последние дни, что сознание его поколеблено, а просто сообщал о занятном происшествии. — Крикнули ему: стой. Он идет прямо на них. Глаза, как у кота, сверкают: утром это— еще темненько было. Ну, ребята раза два выстрелили. Тогда он побе­ жал, только, говорят, сунья трещат: березник там молодой и сучковатый. Стреляли, но ушел. Агриппина опустила голову. — Ты что? Отца своего не жалела, а сейчас?.. — Так,— неохотно ответила она, задумчиво и бесцельно покусывая ноготь мизинца. Он подошел к ней, положил руки на плечи и тряхнул ее. — Ну! раскисла.— Отошел к стене, где висела шуба,— Я ноехад. — Куда опять?— спросила насторожившись. — На собрание, в коммуну одну.— Он заговорил с новым нод’емом, и Агрип­ пина заметила, что глаза его стали лучистее и светлее.— В одной нашей деревне семь коммун организовалось и два коллектива. Не знала? Это тебе не чорт поло­ сатый! Все записываются. Вот как у нас... в селе Черновом!— по привычке доба­ вил он.— Да. Чуешь, чем пахнет, 1’рипа! То-то, язви-то тебя.— Он щелкнул язы­ ком и хлопнул ладошами, будто перед пляской.— Старики, говорят, тележного скри­ па боялись, а мы такие машины запустим на пашни, что всем чертям тошно будет. Одеваясь, хлопнул ее рукавом шубы но плечу: — А быстро жизнь летит! Знаешь: помню я, как молоканку строили— три раза по бревнышку мужики раскатывали. Это когда нашего старика бревном смя­ ло. За гвоздем да за лонаткой железной за сорок верст ездили: не было торговли в Черновом. Я вот таким был.— Схватил шапку с полки, правой рукой застегивал последнюю пуговицу.— Некогда много говорить-то. Эх, 1’рипа! Ефим отворил дверь в сени, но она, вспомнив о тетке, остановила его: — Убирай. Я покойников боюсь. — Живых не боишься, а покойников?— улыбнувшись одними глазами, ска­ зал он.— Ладно. Ребята увезут. Дверь закрылась, Агриппина пожалела, что не нашла предлога, чтобы вер­ нуть его. Но он, потоптавшись в сенях и несколько раз повернув колеско зажигатель- ннцы, вернулся удивленный: — Нет ее. Изчезла, II двери сеней открыты,— сказал он.— Ожила гадина. — Господи исусе,— проговорила Агриппина, испуганная необычайным м " общением.— Да ты врешь. Напугать меня хочешь. — Смотри,— он открыл дверь. Сени оказались действительно пустыми. Те движения, которые сообщились телу Хионии, когда Ефим тащил ее в сени, и чистый холодный воздух, охватив­ ший ее в сенях, возобновили в ней жизнь. Хиония обвела глазами сени, спрашивая